На огромной клумбе у вокзала, ветром наклоненная к земле, поздняя ромашка замерзала, трепеща на высохшем стебле. Выгибала тоненькое тело и сопротивлялась, как могла. Словно
Стихотворения поэта Агашина Маргарита Константиновна
Тревогой, болью и любовью, и светлой радостью горя, сияла роща Притамбовья посередине сентября. Она сияла, трепетала над коченеющим жнивьем… Так вот чего мне не
Рябина! Чья же ты судьбина? В кого красна и высока? Увидишь, выдохнешь: — Рябина… Не сразу вспомнишь, как горька. Уже и речка леденеет. И
Бывают в жизни глупые обиды: не спишь из-за какой-то чепухи. Ко мне пришел довольно скромный с виду парнишка, сочиняющий стихи. Он мне сказал, должно
Дверь подъезда распахнулась строго, Не спеша захлопнулась опять… И стоит у школьного порога Юркина заплаканная мать. До дому дойдет, платок развяжет, оглядится медленно вокруг.
Темный пасмурный день, ясный день голубой – каждый день человек недоволен собой. Сеет хлеб. Изменяет течение рек. И опять – недоволен собой человек. У
Я об этом не жалею и потом жалеть не буду, что пришла я первой к пруду, что поверила тебе я. Тонко-тонко, гибко-гибко никнут ветлы
Четверть века назад отгремели бои. Отболели, отмаялись раны твои. Но, далекому мужеству верность храня, ты стоишь и молчишь у святого огня. Ты же выжил,
Что было, то было: закат заалел… Сама полюбила — никто не велел. Подруг не ругаю, родных не корю. В тепле замерзаю и в стужу
Справилась и с этой трудной ношей воля непонятная моя. Вот опять о том, что ты — хороший, дочери рассказываю я. Дочка рада! Дочка смотрит
Кого заботы молодили! Кого от боли упасли! Вон сколько ноги исходили, и сколько руки донесли. Вон сколько плакала, и пела, и провожала, и ждала!
Но мне бывает в тягость дружба, когда порой услышу я, что я жила не так, как нужно, — мне говорят мои друзья. Что мало
У скрипучего причала к речке клонится ветла… Словно век не уезжала я из этого села! Только вот дождусь парома, а потом — перевезут, и
Зима, как говорится, злится! Но где-то там, еще вдали, летят серебряные птицы, седые птицы – журавли. Они летят дорогой длинной, путем, не знающим конца.
На предрассветный подоконник легла тяжелая роса. Степной кудряш – медовый донник на подоконник забрался. Ах, степь ты, степь! Переобуюсь, пойду бродить по ковылю. И
Годы, как ласточки, мчатся… Что впереди — не боюсь. С кем только, милый, прощаться в час, когда я соберусь? Выйду ли к Волге с
Когда непросто женщине живется – одна живет, одна растит ребят – и не перебивается, а бьется, — «Мужской характер», — люди говорят. Но почему
Она всех книг моих сильней и людям, стало быть, нужней моих стихов, моих поэм, еще не читана никем. Пусть знаю только я одна, как
Я все еще, не веря, не мигая, на тот перрон негаданный смотрю. Еще есть время. Крикни: — Дорогая… Не говори: — За все благодарю!
Задохнувшийся пылью цветок почему-то забыт на окне. Никогда не узнает никто, что сегодня почудилось мне. Никому не скажу про беду или, может быть, радость