Замки маврские все пали,
Сарацины все в цепях;
Лишь один твердее стали,
Хоть чума в его стенах.
Непреклонна Альпухара,
Альманзор ей верный щит,
Но наутро ждут удара:
Под стеной уж крест блестит.
Чу! пальба, и вопль, и пламя!
Вот минута тишины…
На стене взвилося знамя,
На мечетях нет луны!
Но по трупам павших в брани
Альманзор, как гений сил,
Сквозь опасность, с саблей в длани,
Путь широкий проложил.
Горд испанский предводитель:
Меж развалин и гробов
Пенит кубки победитель,
Делит злато и рабов.
Но вот страж ему доносит:
«Стран далеких паладин
Говорить с героем просит,
Что низринул сарацин».
— «Пусть войдет!» И входит воин,
Потуплен смиренный взор —
То герой, что лавр достоин,
Щит неверных — Альманзор.
Альпухары вождь надменной
Презрел бегством. Наг и бос,
Он главу свою смиренно
Победителю принес.
«Вождь! — сказал он. — У порога
Я кладу мою главу,
Твоего признаю бога
И пророком назову.
Пусть несется весть, что братии
И Аллаха я забыл,
Что для вражеских объятий
Грудь могучую открыл,
Что гремевший мавров славой
Исламизма верный сын,
Под чужой склонясь державой,
Стал вассалом — сарацин».
Доблесть чтит прямой испанец,
Победитель гостю рад:
«Пусть он враг и чужестранец,
По мечу он нам собрат!»
И вот чествуют героя,
Обнимают, руки жмут
И, забыв упорство боя,
Лавр в венок ему плетут.
Весел мавр при новых братьях
Живоносного креста,
Он сжимает их в объятьях,
Он целует их в уста.
Бейте в бубны, ратны люди!
Вождь Испании, ликуй!
Мавр его жмет крепче к груди,
Дольше длится поцелуй.
Вдруг, окинув все собранье,
Он недвижим, взор застыл,
Каждый мускул в содроганья,
На руках узоры жил.
Гнутся слабые колена,
Вот он с хохотом упал,
На губах клубится пена,
А в руке сверкнул кинжал.
«А, гяуры! что ж вы в страхе?
Я не в сече — на земле
Я простерт пред вами в прахе…
Смерть в груди и на челе!
Сарацин пришел с мольбою
И предательством в ваш стан,
Но он нес сюда с собою
Смерти верный талисман.
Посмотрите: я бледнею,
Корчи руки мне свели,
Но вы смертию моею
Отойдете от земли.
Плачет от чумы Гранада,
Для меня ж она бальзам:
Я гостинец черный яда
В поцелуях роздал вам.
Знайте ж, гяуры, — Востока
Правоверные сыны
Не срамят Коран пророка,
Не мрачат святой луны!»
Он замолк. И дикий пламень
Вмиг потух в его очах,
А рука вождя, как камень,
Замерла в его руках.
Но безжизнен мавр на месте,
Он не свел с врагов лица,
И усмешка злобной мести
На устах у мертвеца.
Опустела Альпухара,
Груда камней, груда тел:
Знать, от века божья кара
Ей назначена в удел.
И сбылося: что не смели
Снять мечи — взяла чума!
И в одной могиле стлели
Шлем с оливой и чалма.
(2 votes, average: 2,50 out of 5)