Перекрываемый тенями влажными, Затон укромный Успел мелькнуть… К водице милой! Бегом по пляжику — Стать в струи темные, В воде по грудь. Шуршат ракиты
Стихотворения поэта Андреев Даниил Леонидович
Народная память хранит едва Деяния и слова Тех, кто ни почестей, ни торжества Не пожинал искони; Громом их доблести не сотрясен Сумрачный строй времен;
Они молились за многошумное Племя, бушующее кругом, За яростных ратников битв безумных, За грады, разрушенные врагом: Они молились о крае суровом, Что выжжен, вытоптан
По книгам, преданьям и кельям Я слышал: в трудах мудрецов Звенят серебристым весельем Шаги Ее легких гонцов. Какою мечтой волновались Томленье мое и тоска,
Золотом луговых убранств Рай я в мечтах цвечу. Холодом мировых пространств Гасит мне Бог свечу. Гасит мне Бог свечу Сказок и детских вер; Если
И воздух, поющий ветрами, И тихо щебечущий колос, И воды, и свищущий пламень Имеют свой явственный голос. Но чем ты уловишь созвучья Лужаек, где
Утро. Изморось. Горечь сырая. От ворот угасшего рая День и голод жесткою плетью Гонят нас в бетонные клети. По ночам провидцы и маги, Днем
Я не отверг гонца метельного, Не обогнул духовных круч я, Глухой водой благополучья Не разбавлял вина в ковше! Дыханью шторма запредельного, Напевам космоса —
Я не знаю — быть может, миллиард миллионов Соучаствует службам пятимерных пространств? Сколько воль, досягнувших до небесных аккордов, Свои души включают в краски этих
Я любил тебя горчайшею из дружб за то, Что никто еще не понял наших душ — никто. Эти мутные ночные небеса, ветра, Диски желтых
Чтоб лететь к невозможной отчизне, Чтобы ветер мечты не стих, У руля многопарусной жизни Я поставил тебя, мой стих. Чтобы сердце стало свободным, В
Сном, мимолетным, как слово, Краткая ночь завершилась. Многоголос и кипуч, День занимался, и снова Серое небо расшилось Красным узорочьем туч. Лишь обняла. Не сказала:
Наитье зоркое привыкло Вникать в грозящий рухнуть час, В размах чудовищного цикла, Как вихрь летящего на нас. Увидел с горного пути я, Зачем пространства
Поднявшись с гулом, свистом, воем, Пугая галок, как дракон, К волнистым облачным сувоям Помчалась груда в десять тонн. Ревут турбины в спешке дикой, Чтобы
Завершается труд, раскрывается вся панорама: Из невиданных руд для постройки извлек я металл, Плиты слова, как бут, обгранил для желанного храма, Из отесанных груд
Свисток. Степную станцию готов оставить поезд. В замусоренном садике качнулись тополя, Опять в окно врывается ликующая повесть Полей, под солнцем брошенных, и ровная земля.
Когда несносен станет гам И шумных дней воронки жадные, Ты по уютным городкам Полюбишь семьи многочадные. Хозяйка станет занимать И проведет через гостиную, Любовна
Вы, реки сонные Да шум сосны, — Душа бездонная Моей страны. Шурша султанами, Ковыль, пырей Спят над курганами Богатырей; В лесной глуши горя, Не
С бдящими бодрствует Ангел. — Не спи: Полночь раздвинет и слух твой, и зренье. Вот зазвучал от вершин в отдаленье Колокол на золоченой цепи.
Когда, в борьбе изнемогая, Взметает дух всю мощь на плоть, Миг раздвоенья ждет другая — Вползти, ужалить, побороть. Она следит за каждым шагом; Она