Стихотворения поэта Астафьева Наталья Георгиевна

Не лица — вывески! Их столько на продажу, что некуда ступить… И вдоль и поперек я в поисках людей планету всю облажу, потом запрусь

Хорошо быть анонимом из прошедшего столетья и смотреть на мчащих мимо, веселящихся как дети — быть как зритель на концерте, верить в рай, в

Мы расселяемся все чаще, все дальше-глубже входим в лес, и отступает зверь рычащий, как перед белым ирокез. Мы человеческая раса, мы побеждаем на земле,

Взлетает берег Москва-реки мальчишечьими кострами, и тучи, покрытые гарью, в реке, как тяжелый мрамор. А мы убегаем ночами к огням горячей чайной. Она весела

Лес в октябре… Кто тебя выскажет? Ели, тяжелые, влажные… Из-за ствола боком белка выскочит, непугливая, важная. И осины, до того золотые, и поляны, до

Снимаем здесь, в полуподвале, мы с Оней комнату вдвоем. Из двери — деревенской шалью — морозный пар влетает в дом. Окончена ночная смена, но

Через заставу вдоль по мостовой ворвался ветер плотной полосой, и дождь, смятенный, цепкий и косой, задел по камням тонкою косой. Через заставу в поле

Она была человеком, которому все известно. Она знала, что злые люди злы, а добрые — добры. Она знала, что после ночи наступает утро, а

Телевизор и транзистор и еще магнитофон… Современность влезть стремится в дом, в сознанье, в жизнь и в сон. Будоражит. Жить торопит. Ускорение. Прогресс. В

Блестя под луной, обелиски на братских могилах стоят. Мой кровный, единственно близкий, лежит не обласкан солдат.

Упала навзничь у куста, и небо впереди, и в нем такая пустота, что глаз не отвести. Вода заполнила следы, и утренний ледок под вербным

Легла бы и лежала, и больше ничего, и ничего б не знала про друга своего. Ни слова, ни полслова, ни даже ничего — про

Уже поля пустеют, и лист в лесах засох, и на лугу пестреет один чертополох. Шаром – как серый кролик стремглав из-под скамьи – перекати-поле

Ты моя радость, ты моя песня, биенье сердца, огонь нежданный — хочу гореть с тобою вместе я в этом мире окаянном. Земным утехам предаваться,

Угрюма, угловата, обуглена дотла, а ведь была восторженна, наполненна, светла, жила, ждала, звенела на радостной струне, но что-то заржавело и сломлено во мне. Нужны

Бог великий, всемогущий, как огромный сад цветущий, дай мне спрятаться, убогой, в чаще темной, в роще строгой. Дай под листьями укрыться, к телу вяза

Может, есть такой сумасшедший, что придет на свидание в дождь, может, есть такой сумасшедший… Но не ты — ты не придешь! Я опять пробегаю

Нежность душила меня. Нежность глушила я, нежность топтала я, в грубых словах топя… Если бы нежностью брали – на штурм – города, все, с

Ты такой большой, на войне был летчиком, а не понимаешь в жизни ни черта! Принесет мне аист на хвосте сыночка, я не пожалею, что

Крепкие листья в ночь облетели, дождь их с трепещущих веток оббил. Стукнет мороз, и обрыщут метели рощу и кладбище мокрых могил. Осень земли, я