Весенним утром кухонные двери Раскрыты настежь, и тяжелый чад Плывет из них. А в кухне толкотня: Разгоряченный повар отирает Дырявым фартуком свое лицо, Заглядывает
Стихотворения поэта Багрицкий Эдуард Георгиевич
Ультрамариновое небо, От бурь вспотевшая земля, И развернулись желчью хлеба Шахматною доской поля. Кто, вышедший из темной дали, Впитавший мощь подземных сил, В простор
Здесь гулок шаг. В пакгаузах пустых Нет пищи крысам. Только паутина Подернула углы. И голубиной Не видно стаи в улицах немых. Крик грузчиков на
Зачем читаешь ты страницы Унылых, плачущих газет? Там утки и иные птицы В тебя вселяют ужас.- Нет, Внемли мой дружеский совет: Возьми ты объявлений
Весна. И с каждым днем невнятней Травой восходит тишина, И голуби на голубятне, И облачная глубина. Пора! Полощет плат крылатый, И разом улетают в
За пыльным золотом тяжелых колесниц, Летящих к пурпуру слепительных подножий, Курчавые рабы с натертой салом кожей Проводят под уздцы нубийских кобылиц. И там, где
В аллеях столбов, По дорогам перронов — Лягушечья прозелень Дачных вагонов; Уже окунувшийся В масло по локоть Рычаг начинает Акать и окать… И дым
Весеннее солнце дробится в глазах, В канавы ныряет и зайчиком пляшет. На Трубную выйдешь — и громом в ушах Огонь соловьиный тебя ошарашит… Куда
Меня еда арканом окружила, Она встает эпической угрозой, И круг ее неразрушим и страшен, Испарина подернула ее… И в этот день в Одессе на
Грозою освеженный, Подрагивает лист. Ах, пеночки зеленой Двухоборотный свист! Валя, Валентина, Что с тобой теперь? Белая палата, Крашеная дверь. Тоньше паутины Из-под кожи щек
..И Пушкин падает в голубоватый Колючий снег. Он знает — здесь конец… Недаром в кровь его влетел крылатый, Безжалостный и жалящий свинец. Кровь на
За топотом шагов неведом Случайной конницы налет, За мглой и пылью — Следом, следом — Уже стрекочет пулемет. Где стрекозиную повадку Он, разгулявшийся, нашел?
Я сладко изнемог от тишины и снов, От скуки медленной и песен неумелых, Мне любы петухи на полотенцах белых И копоть древняя суровых образов.
Трудно дело птицелова: Заучи повадки птичьи, Помни время перелетов, Разным посвистом свисти. Но, шатаясь по дорогам, Под заборами ночуя, Дидель весел, Дидель может Песни
На грязном небе выбиты лучами Зеленые буквы: «Шоколад и какао», И автомобили, как коты с придавленными хвостами, Неистово визжат: «Ах, мяу! мяу!» Черные деревья
Р. Бернс Три короля из трех сторон Решили заодно: — Ты должен сгинуть, юный Джон Ячменное Зерно! Погибни, Джон,- в дыму, в пыли, Твоя
Вальтер Скотт Брэнгельских рощ Прохладна тень, Незыблем сон лесной; Здесь тьма и лень, Здесь полон день Весной и тишиной… Над лесом Снизилась луна. Мой
Осенней ловли началась пора, Смолистый дым повиснул над котлами, И сети, вывешенные на сваях, Колышутся от стука молотков. И мы следим за утреннею ловлей,
Я в горы ушел изумрудною ночью, В безмолвье снегов и опаловых льдин… И в небе кружились жемчужные клочья, И прыгать мешал на ремне карабин…
От черного хлеба и верной жены Мы бледною немочью заражены… Копытом и камнем испытаны годы, Бессмертной полынью пропитаны воды,- И горечь полыни на наших