1
Третью ночь, третий день все вперед и вперед
Мы идем неуклонно
По проклятой земле, по немецкой, на фронт, —
Растянулась колонна.
Третью ночь, третий день по полям, по лесам,
Не всегда, чтобы в ногу.
И все круче, все ближе к бессонным глазам
Подступает дорога.
И все дальше и дальше отходит от глаз
Дымный край горизонта.
И все строже и строже суровый приказ:
Выйти за полночь к фронту.
— Подтянись! — Он железно стоит на своем,
И ворчать бесполезно.
Не железные мы, а все то, что несем,
С каждым шагом железней
От сапог до штыков. Третью ночь. Третий день…
И тогда наконец-то
Подобрел командир, приказал: — Лошадей
Поищите у немцев.
— Отобрать лошадей! — Уточнил старшина
Тот приказ на привале.
И конечно ж, конечно ж — война есть война —
Что скрывать: отобрали.
2
А действительно, что, что нам было скрывать?
Ведь они не скрывали.
К нам пришли их сыны, нас пришли воевать
И у нас пировали.
Пили, ели — они! — их сыны, их зятья,
Записные вояки.
Рукава до локтей, в дом еще не войдя:
— Млеко, — щерились, — яйки.
Дай им то, дай им се, как указкой, вели,
Где штыком, где кинжалом…
Брали все, что хотели, и сверху земли,
И что снизу лежало.
Брали все подчистую скребком и ковшом
В эшелоны и ранцы.
Брали уголь и хлеб, женщин брали силком,
Потому что — германцы.
Потому что превыше всего! За людей
Нас они не считали…
Ну а мы лишь забрали у них лошадей,
Потому что устали.
Потому что не вправе мы были устать,
Потому что нам надо —
Кровь из носу! — а Гитлера лично достать
Не штыком, так гранатой.
Лично каждому, да! И добро, что война —
Их война! — на закате.
Потому и шумел, торопил старшина:
— Побыстрей запрягайте!
Дайте грузу побольше тому жеребцу
И поменьше карюхе!..
3
А пока он шумел, собрались на плацу
Старики и старухи,
Собрались и глядели на нас, как во сне,
На всю нашу погрузку.
Вдруг один осмелел — подошел к старшине
И на ломаном русском
Объяснил: — Эти люди боятся всех вас… —
И в торжественном тоне:
Их бин есть коммунист! — И партайаусвайс
На широкой ладони
Протянул старшине, как комраду комрад,
Сквозь года, сквозь этапы,
От совместных еще, тех, испанских бригад.
Через пытки гестапо,
Через боль, через кровь, через расовый бред,
Через пламя пожарищ:
— Дас ист есть, как у вас говорьят, парт-би-лет.
Это дал мне товарищ
Тельман…
— Тельман?! — Лицом просиял старшина. —
А ведь правда, ребята,
Тельман сам подписал!.. Уберег, старина?!
— Уберьег. — Это ж надо! —
И обнял старика, словно век с ним дружил,
Гимнастерку расправил
И пошел — капитану про все доложил
И при этом добавил
От себя и, конечно, от нас, рядовых
И немного весенних:
Дескать, время приспело работ полевых,
Скоро май, надо сеять.
— Ребятишки у них, капитан. Скоро мир.
Пусть людьми вырастают…
Я вас понял, Петрович. — Сказал командир.
Дал команду: — Отставить!
Разгрузить и обратно вернуть лошадей!
Только быстро, ребята!..
4
И опять мы идем третью ночь, третий день
В направленье заката.
Третий день, третью ночь — на рубеж, где враги.
Только так — неуклонно.
Не железные мы… Но не сбились с ноги,
Подтянулась колонна.
Только так. Только так. А в двенадцать уже
Ночью рыли окопы
На последнем своем огневом рубеже,
В самом центре Европы.
(2 votes, average: 5,00 out of 5)