Не рядовой осел, не пустобай-оратор, Словам которого, кто хочет, тот перечь, — Осел сановнейший, делец-администратор В собрании ослов держал такую речь: — «Друзья! Мы
Стихотворения поэта Бедный Демьян
Жил негде старичок, Убогий мужичок, С женой старушкой. Вот как-то говорит старуха: «Дед, а дед? Как быть-та? Что тебе я дам-от на обед? Вечор
8-го сентября в Михайловском манеже состоялось открытие выставки рабочих лошадей». Из газет. «Ты что ж? — корил среди заезжего двора Извозчичий одер приятеля, одра.
«… Лубок, приютившийся в получивших распространение баснях». Ликвидаторский «Луч», 13/IV, № 172. Средь суеты дневной и давки, Изрядно разморясь от зноя и винца, Уставились
Жена у Прова Кузьмича Не зла, да больно горяча, — Где праздник, уж орет заране: «Отмой-ка, пентюх, грязь ты в бане!» «Иду — чего
У кузнеца, у дедушки Филата, Был двор и хата, А в хате на стене — Портрет, а чей портрет — не угадать в три
«Г-н К. нашел, что человек — животное четвероногое. Самое естественное его положение — «коленно-локтевое». «Запросы жизни», № 33. Кусковой рек Коробка: «Да! Выборы —
Есть у меня сынок-малютка, Любимец мой и деспот мой. Мелькнет досужая минутка — Я тешусь детской болтовней. Умен малыш мой не по летам, Но
«Союзника» корил сановник, хмуря брови: «Взгляни назад: какое море крови! Взгляни вперед: какой зловещий мрак! Ты понимаешь ли, дурак: Все замыслы мои бесплодно гинут,
С тревогой жуткою привык встречать я день Под гнетом черного кошмара. Я знаю: принесет мне утро бюллетень О тех, над кем свершилась кара, О
Разжигатель неуемный — Я кочую по фронтам. Мой вагон дырявый, темный Нынче здесь, а завтра там. Плут иль трус — моя добыча: Опозорю, засмею.
Святое царство правды строится В родимой стороне. Незримой много силы кроется В народной глубине! Вставайте ж, новые работники, Рожденные в борьбе! Поэты, пахари и
И чертыхалися враги и лбы крестили, Но им ни черт, ни бог не мог помочь в игре, Когда на них, гремя, наш молот опустили
Рабочими организуются певческие хоровые общества. Из рабочей жизни. Жена молодка, Красотка, К заводчику, как банный лист, Пристала: «Ах, мне нехорошо!.. Ах, я совсем устала!..
Набив пустой живот Картошкою вареной, Задумался Федот. Задумавшись, вздремнул и видит сон мудреный: Все ожило кругом! Ухват забрался в печь, Горшки заспорили с заслонкой,
Сысой Сысоич, туз-лабазник, Бояся упустить из рук барыш большой, Перед иконою престольной в светлый праздник Скорбел душой: «Услышь мя, господи! — с сияющей иконы
«Многие рабочие читают буржуазные господские газеты, потому что там пишут занятно». Из письма рабочего. У всякого Ермишки Свои делишки. А у Терехи дел —
«Одно движение! Один хотя бы звук! Что с вами, господин Паук? Изволите терпеть лихую голодуху? — Набравшись как-то духу, Спросила Муха Паука… Издалека. —
Для сказки пользы нет в нелепом привираньи. Баран, — пусть родом он хоть из заморских стран, — Но ежли он — баран, Так и
Настоятель М-ской пустыни, К-ской области не выдает монахам штанов. Узревши, как под свист, под песни, охи, ахи, Поднявши рясы до рубахи, В страстной четверг