Не сына, не младшего брата — тебя бы окликнуть, любя: «Волчонок, волчонок, куда ты? Я очень боюсь за тебя!» Сама приручать не хотела и
Стихотворения поэта Берггольц Ольга Федоровна
Я никогда не напишу такого В той потрясенной, вещей немоте ко мне тогда само являлось слово в нагой и неподкупной чистоте. Уже готов позорить
Вот город, я и дом — на горизонте дым за сорокаминутным расстояньем… Сады прекрасные, осенние сады в классическом багряном увяданье! И странствует щемящий холодок,
Словно строфы — недели и дни в Ленинграде, мне заглавья запомнить хотя б: «Прибыл крымский мускат…» На исходе пучки виноградин, винный запах антоновок сытит
Откуда такое молчание? О новый задуманный мир! Ты наш, ты желанен, ты чаян, Ты Сердца и Разума пир. Откуда ж молчанье на пире? И
Я сердце свое никогда не щадила: ни в песне, ни в дружбе, ни в горе, ни в страсти… Прости меня, милый. Что было, то
Сейчас тебе все кажется тобой: и треугольный парус на заливе, и стриж над пропастью, и стих чужой, и след звезды, упавшей торопливо. Все —
Вот затихает, затихает и в сумерки ютится день. Я шепотом перебираю названья дальних деревень. Ты вечереешь, Заручевье, и не смутит твоих огней на дикой
Как много пережито в эти лета любви и горя, счастья и утрат… Свистя, обратно падал на планету мешком обледеневшим стратостат. А перебитое крыло косое
Сосны чуть качаются мачты корабельные. Бродит, озирается песня колыбельная. Во белых снежках, в валеных сапожках, шубка пестрая, ушки вострые: слышит снега шепоток, слышит сердца
На собранье целый день сидела — то голосовала, то лгала… Как я от тоски не поседела? Как я от стыда не померла?.. Долго с
Нет, я не знаю, как придется тебя на битву провожать, как вдруг дыханье оборвется, как за конем твоим бежать… И где придется нам проститься,
Потеряла я вечером слово, что придумала для тебя. Начинала снова и снова эту песнь — сердясь, любя… И уснула в слезах, не веря, что
Я иду по местам боев. Я по улице нашей иду. Здесь оставлено сердце мое в том свирепо-великом году. Здесь мы жили тогда с тобой.
О, если б ясную, как пламя, иную душу раздобыть. Одной из лучших между вами, друзья, прославиться, прожить. Не для корысти и забавы, не для
О, где ты запела, откуда взманила, откуда к жизни зовешь меня… Склоняюсь перед твоею силой, Трагедия, матерь живого огня. Огонь, и воду, и медные
И вот в послевоенной тишине к себе прислушалась наедине… Какое сердце стало у меня, сама не знаю, лучше или хуже: не отогреть у мирного
Вечерняя станция. желтая заря… По перрону мокрому я ходила зря. Никого не встречу я, никого, никого. лучшего товарища, друга моего… Никуда не еду я
Рыженькую и смешную дочь баюкая свою, я дремливую, ночную колыбельную спою, С парашютной ближней вышки опустился наземь сон, под окошками колышет голубой небесный зонт.
Какая темная зима, какие долгие метели! Проглянет солнце еле-еле — и снова ночь, и снова тьма… Какая в сердце немота, ни звука в нем,