Стихотворения поэта Блок Александр Александрович

Не доверяй своих дорог Толпе ласкателей несметной: Они сломают твой чертог, Погасят жертвенник заветный. Все, духом сильные,- одни Толпы нестройной убегают, Одни на холмах

Без веры в бога, без участья, В скитаньи пошлом гибну я, О, дай, любовь моя, мне счастья, Спокойной веры бытия! Какая боль, какая мука,

Мне снилась смерть любимого созданья: Высоко, весь в цветах, угрюмый гроб стоял, Толпа теснилась вкруг, и речи состраданья Мне каждый так участливо шептал. А

Своими горькими слезами Над нами плакала весна. Огонь мерцал за камышами, Дразня лихого скакуна… Опять звала бесчеловечным, Ты, отданная мне давно!.. Но ветром буйным,

Пора забыться полным счастья сном, Довольно нас терзало сладострастье… Покой везде. Ты слышишь: за окном Нам соловей пророчит счастье? Теперь одной любви полны сердца,

Вот открыт балаганчик Для веселых и славных детей, Смотрят девочка и мальчик На дам, королей и чертей. И звучит эта адская музыка, Завывает унылый

Вьюга пела. И кололи снежные иглы. И душа леденела. Ты запрокинула голову в высь. Ты сказала: «Глядись, глядись, Пока не забудешь Того, что любишь».

Муза в уборе весны постучалась к поэту, Сумраком ночи покрыта, шептала неясные речи; Благоухали цветов лепестки, занесенные ветром К ложу земного царя и посланницы

Пойми же, я спутал, я спутал Страницы и строки стихов, Плащом твои плечи окутал, Остался с тобою без слов… Пойми, в этом сумраке —

Но в камине дозвенели Угольки. За окошком догорели Огоньки. И на вьюжном море тонут Корабли. И над южным морем стонут Журавли. Верь лишь мне,

Пока спокойною стопою Иду, и мыслю, и пою, Смеюсь над жалкою толпою И вздохов ей не отдаю. Пока душа еще согрета, И рок велит

Встану я в утро туманное, Солнце ударит в лицо. Ты ли, подруга желанная, Всходишь ко мне на крыльцо? Настежь ворота тяжелые! Ветром пахнуло в

Светлый сон, ты не обманешь, Ляжешь в утренней росе, Алой пылью тихо встанешь На закатной полосе. Солнце небо опояшет, Вот и вечер — весь

Вися над городом всемирным, В пыли прошедшей заточен, Еще монарха в утре лирном Самодержавный клонит сон. И предок царственно-чугунный Все так же бредит на

Она молода и прекрасна была И чистой мадонной осталась, Как зеркало речки спокойной, светла. Как сердце мое разрывалось!… Она беззаботна, как синяя даль, Как

Черный вечер. Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер — На всем божьем свете! Завивает ветер Белый снежок. Под снежком

Одинокий, к тебе прихожу, Околдован огнями любви. Ты гадаешь.- Меня не зови.- Я и сам уж давно ворожу. От тяжелого бремени лет Я спасался

Каждый вечер, лишь только погаснет заря, Я прощаюсь, желанием смерти горя, И опять, на рассвете холодного дня, Жизнь охватит меня и измучит меня! Я

В голодной и больной неволе И день не в день, и год не в год. Когда же всколосится поле, Вздохнет униженный народ? Что лето,

Запевающий сон, зацветающий цвет, Исчезающий день, погасающий свет. Открывая окно, увидал я сирень. Это было весной — в улетающий день. Раздышались цветы — и

Потемнели, поблекли залы. Почернела решотка окна. У дверей шептались вассалы: «Королева, королева больна». И король, нахмуривший брови, Проходил без пажей и слуг. И в

Последние лучи заката Лежат на поле сжатой ржи. Дремотой розовой объята Трава некошенной межи. Ни ветерка, ни крика птицы, Над рощей — красный диск

Твоя гроза меня умчала И опрокинула меня. И надо мною тихо встала Синь умирающего дня. Я на земле грозою смятый И опрокинутый лежу. И

Луна проснулась. Город шумный Гремит вдали и льет огни, Здесь все так тихо, там безумно, Там все звенит,- а мы одни… Но если б

Под насыпью, во рву некошенном, Лежит и смотрит, как живая, В цветном платке, на косы брошенном, Красивая и молодая. Бывало, шла походкой чинною На

Ветер хрипит на мосту меж столбами, Черная нить под снегами гудет. Чудо ползет под моими санями, Чудо мне сверху поет и поет… Все мне,

Лениво и тяжко плывут облака… Лениво и тяжко плывут облака По синему зною небес. Дорога моя тяжела, далека, В недвижном томлении лес. Мой конь

Как часто плачем — вы и я — Над жалкой жизнию своей! О, если б знали вы, друзья, Холод и мрак грядущих дней! Теперь

Лежат холодные туманы, Горят багровые костры. Душа морозная Светланы В мечтах таинственной игры. Скрипнет снег — сердца займутся — Снова тихая луна. За воротами

Часовая стрелка близится к полночи. Светлою волною всколыхнулись свечи. Темною волною всколыхнулись думы. С Новым годом, сердце! Я люблю вас тайно, Вечера глухие, улицы

Мой остров чудесный Средь моря лежит. Там, в чаще древесной, Повесил я щит. Пропал я в морях На неясной черте. Но остался мой страх

Черный ворон в сумраке снежном, Черный бархат на смуглых плечах. Томный голос пением нежным Мне поет о южных ночах. В легком сердце — страсть

Старинные розы Несу, одинок, В снега и в морозы, И путь мой далек. И той же тропою, С мечом на плече, Идет он за

Ярким солнцем, синей далью В летний полдень любоваться — Непонятною печалью Дали солнечной терзаться… Кто поймет, измерит оком, Что за этой синей далью? Лишь

Я смотрел на слепое людское строение, Под крышей медленно зажигалось окно. Кто-то сверху услыхал приближение И думал о том, что было давно. Занавески шевелились

Я жду призыва, ищу ответа, Немеет небо, земля в молчанье, За желтой нивой — далеко где-то — На миг проснулось мое воззванье. Из отголосков

Идут часы, и дни, и годы. Хочу стряхнуть какой-то сон, Взглянуть в лицо людей, природы, Рассеять сумерки времен… Там кто-то машет, дразнит светом (Так

Бегут неверные дневные тени. Высок и внятен колокольный зов. Озарены церковные ступени, Их камень жив — и ждет твоих шагов. Ты здесь пройдешь, холодный

Петербургские сумерки снежные. Взгляд на улице, розы в дому… Мысли — точно у девушки нежные, А о чем — и сама не пойму. Все

Не ты ли душу оживишь? Не ты ли ей откроешь тайны? Не ты ли песни окрылишь, Что так безумны, так случайны?.. О, верь! Я

Я их хранил в приделе Иоанна, Недвижный страж,- хранил огонь лампад. И вот — Она, и к Ней — моя Осанна — Венец трудов

Женщина, безумная гордячка! Мне понятен каждый ваш намек, Белая весенняя горячка Всеми гневами звенящих строк! Все слова — как ненависти жала, Все слова —

Ночью вьюга снежная Заметала след. Розовое, нежное Утро будит свет. Встали зори красные, Озаряя снег. Яркое и страстное Всколыхнуло брег. Вслед за льдиной синею

Барка жизни встала На большой мели. Громкий крик рабочих Слышен издали. Песни и тревога На пустой реке. Входит кто-то сильный В сером армяке. Руль

На небе зарево. Глухая ночь мертва. Толпится вкруг меня лесных дерев громада, Но явственно доносится молва Далекого, неведомого града. Ты различишь домов тяжелый ряд,

Я вырезал посох из дуба Под ласковый шепот вьюги. Одежды бедны и грубы, О, как недостойны подруги! Но найду, и нищий, дорогу, Выходи, морозное

Я стремлюсь к роскошной воле, Мчусь к прекрасной стороне, Где в широком чистом поле Хорошо, как в чудном сне. Там цветут и клевер пышный,

Открыли дверь мою метели, Застыла горница моя, И в новой снеговой купели Крещен вторым крещеньем я. И, в новый мир вступая, знаю, Что люди

О, я хочу безумно жить: Все сущее — увековечить, Безличное — вочеловечить, Несбывшееся — воплотить! Пусть душит жизни сон тяжелый, Пусть задыхаюсь в этом

Будет день — и свершится великое, Чую в будущем подвиг души. Ты — другая, немая, безликая, Притаилась, колдуешь в тиши. Но во что обратишься