Что быть может яснее, загадочней, разно — и однообразней
себя самого,
Как игра для разбора — ходы неизвестны,
но есть результаты и счет.
Я впервые присутствую зрителем тоже на собственной казни —
пока ничего! —
В виде Совести, в виде души бестелесной
и кого-то еще.
В рай ли, в ад ли —
но явно куда-то спеша!
Врали? Вряд ли
готова к отлету душа.
Здесь и Совесть — она же и Честь,
ну, дела!
Хорошо — значит, есть,
то есть, значит — была.
Если голову я поверну по уму,
Чтоб не видел палач, —
Что ты, третье? Кто ты? Не пойму!
Но когда своим хрипом толпу я пройму —
Ты держись и не плачь.
Вот привязан, приклеен, прибит я на колесо весь,
Прокатили немного, почти что как в детстве, на чертовом колесе.
И увижу ее, и узрею — насколько чиста моя совесть:
Били — пятна замыты, надеюсь, простите, почетно ли вам, коли все.
Казнь уже началась,
а я все повторял:
«Все стерплю, моя власть,
совесть не потерял!»
Ночь из ста, обормот,
с нею был не в ладах,
Но чиста она, вот!
Она — в первых рядах!
(2 votes, average: 4,00 out of 5)