Стихотворения поэта Давыдов Денис Васильевич

Как интересна наша Маша! Как исстрадалася по Мише! Но отчего же ехать к Маше Так медлит долговязый Миша? Быть может, занимаясь Машей, На сахарном

Я люблю тебя, без ума люблю! О тебе одной думы думаю, При тебе одной сердце чувствую, Моя милая, моя душечка. Ты взгляни, молю, на

Блаженной памяти мой предок Чингисхан, Грабитель, озорник с аршинными усами, На ухарском коне, как вихрь перед громами, В блестящем панцире влетал во вражий стан

Мы несем едино бремя; Только жребий наш иной: Вы оставлены на племя, Я назначен на убой.

Сегодня вечером увижусь я с тобою, Сегодня вечером решится жребий мой, Сегодня получу желаемое мною — Иль абшид на покой! А завтра — черт

Жестокий друг, за что мученье? Зачем приманка милых слов? Зачем в глазах твоих любовь, А в сердце гнев и нетерпенье? Но будь покойна только

Бурцов, ера, забияка, Собутыльник дорогой! Ради бога и… арака Посети домишко мой! В нем нет нищих у порогу, В нем нет зеркал, ваз, картин,

Да, мы несем едино бремя, Мы стада одного — но жребий мне иной: Вас всех назначили на племя, Меня — пустили на убой.

Я люблю кровавый бой, Я рожден для службы царской! Сабля, водка, конь гусарской, С вами век мне золотой! Я люблю кровавый бой, Я рожден

Жуковский, милый друг! Долг красен платежом: Я прочитал стихи, тобой мне посвященны; Теперь прочти мои, биваком окуренны И спрысканны вином! Давно я не болтал

Ох, как храбрится Немецкий фон, Как горячится Наш херр-барон. Ну, вот и драка, Вот лавров воз! Хватай, собака, Голодный пес. Кипят и рдеют На

В дни былые сорванец, Весельчак и веселитель, А теперь Москвы строитель, И сенатор, и делец, О мой давний покровитель, Сохрани меня, отец, От соседства

Нет, кажется, тебе не суждено Сразить врага; твой враг — детина чудный; В нем совесть спит спокойно, непробудно. Заставить бестию стыдиться — мудрено; Заставить

Толстой молчит! — неужто пьян? Неужто вновь закуролесил? Нет, мой любезный грубиян Туза бы Дризену отвесил. Давно б о Дризене читал: И битый исключен

Он с цветочка на цветок, С стебелька на стебелек Мотыльком перелетает, Но как рок его суров! Все растенья он лобзает, Кроме… лавровых листов!

Кто знает нашу богомолку, Тот с ней узнал наедине, Что взор плутовки втихомолку Поет акафист сатане. Как сладко с ней играть глазами, Ниц падая

Ради бога, трубку дай! Ставь бутылки перед нами, Всех наездников сзывай С закрученными усами! Чтобы хором здесь гремел Эскадрон гусар летучих, Чтоб до неба

Уставши бегать ежедневно По грязи, по песку, по жесткой мостовой, Однажды Ноги очень гневно Разговорились с Головой: «За что мы у тебя под властию

Бывали ль вы в стране чудес, Где жертвой грозного веленья, В глуши земного заточенья Живет изгнанница небес? Я был, я видел божество; Я пел

Отрывок Умолкнул бой. Ночная тень Москвы окрестность покрывает; Вдали Кутузова курень Один, как звездочка, сверкает. Громада войск во тьме кипит, И над пылающей Москвою

Орлица Царица Над стадом птиц была, Любила истину, щедроты изливала, Неправду, клевету с престола презирала. За то премудрою из птиц она слыла. За то

Под вечерок Хрунов из кабачка Совы, Бог ведает куда, по стенке пробирался; Шел, шел и рухнулся. Народ расхохотался. Чему бы, кажется? Но люди таковы!

Я не ропщу. Я вознесен судьбою Превыше всех!- Я счастлив! Я любим! Приветливость даруется тобою Соперникам моим… Но теплота души, но все, что так

В любезности его неодолимый — груз, В нем не господствуют ни соль, ни — перец, Я верю: может быть, для немок он — француз,

О милый друг, оставь угадывать других Предмет, сомнительный для них, Тех песней пламенных, в которых, восхищенный, Я прославлял любовь, любовью распаленный! Пусть ищут, для

— Кто столько мог тебя, мой друг, развеселить? От смеха ты почти не можешь говорить. Какие радости твой разум восхищают, Иль деньгами тебя без

Напрасно думаете вы, Чтобы гусар, питомец славы, Любил лишь только бой кровавый И был отступником любви. Амур не вечно пастушком В свирель без умолка

Унеслись невозвратимые Дни тревог и милых бурь, И мечты мои любимые, И небес моих лазурь. . . . . . . . . .

Что пользы мне в твоем совете, Когда я съединил и пламенно люблю Весь божий мир в одном предмете — В едином чувстве — жизнь

Болтун красноречивый, Повеса дорогой! Оставим свет шумливый С беспутной суетой. Пусть радости игривы, Амуры шаловливы И важных муз синклит И троица харит Украсят день

Не пробуждай, не пробуждай Моих безумств и исступлений, И мимолетных сновидений Не возвращай, не возвращай! Не повторяй мне имя той, Которой память — мука

Сей корсиканец целый век Гремит кровавыми делами. Ест по сту тысяч человек И с…т королями.

В тебе, в тебе одной природа, не искусство, Ум обольстительный с душевной простотой, Веселость резвая с мечтательной душой, И в каждом слове мысль, и

Вы хороши!- Каштановой волной Ваш локон падает на свежие ланиты; Как мил ваш взор полузакрытый, Как мил ваш стан полунагой! Не вы ль оригинал

Остра твоя, конечно, шутка, Но мне прискорбно видеть в ней Не счастье твоего рассудка, А счастье памяти твоей.

О пощади!- Зачем волшебство ласк и слов, Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокий, Зачем скользит небережно покров С плеч белых и груди высокой?

Возьмите меч — я недостоин брани! Сорвите лавр с чела — он страстью помрачен! О боги Пафоса, окуйте мощны длани И робким пленником в

В былые времена она меня любила И тайно обо мне подругам говорила, Смущенная и очи спустя, Как перед матерью виновное дитя. Ей нравился мой

— О ты, убивший жизнь в ученом кабинете, Скажи мне: сколько чуд считается на свете? — Семь. — Нет: осьмое — ты, педант мой

Пустыня тихая, сует уединенна, В тебе я позабыл все горести мои! Но будь ты на холмах Аи, — Тогда была бы совершенна!

Прошла борьба моих страстей, Болезнь души моей мятежной, И призрак пламенных ночей Неотразимый, неизбежный, И милые тревоги милых дней, И языка несвязный лепет, И

Меринос собакой стал,- Он нахальствует не к роже, Он сейчас народ прохожий Затолкал и забодал. Сторож, что ж ты оплошал? Подойди к барану прямо,

1 Когда я повстречал красавицу мою, Которую любил, которую люблю, Чьей власти избежать я льстил себя обманом,- Я обомлел!- Так, случаем нежданным, Гуляющий на

Довольно… я решен: люблю тебя… люблю. Давно признанию удобный миг ловлю, И с уст трепещущих слететь оно готово, Но взглянешь ты — смущаюсь я

Пусть бога-мстителя могучая рука На теме острых скал, под вечными снегами За ребра прикует чугунными цепями Того, кто изобрел ревнивого замка Закрепы звучные и