Смертный, гонимый людьми и судьбой! расставаяся с миром, Злобу людей и судьбы сердцем прости и забудь. К солнцу впоследнее взор обрати, как Руссо, и
Стихотворения поэта Дельвиг Антон Антонович
Нет, я не ваш, веселые друзья, Мне беззаботность изменила. Любовь, любовь к молчанию меня И к тяжким думам приучила. Нет, не сорву с себя
Прохожий, здесь не стой! беги скорей, уйди, И то на цыпочках и не шелох никак. Подьячий тут лежит — его не разбуди! А то
Бородинские долины Осребрялися луной, Громы на холмах немели, И вдали шатры белели Омраченной полосой! Быстро мчалися поляки Вдоль лесистых берегов, Ива листьями шептала, И
Когда Амур еще был вашим богом И грации вас кликали сестрой, Когда самой Психее красотой Вы уступить могли, ей-ей! не в многом — Я
«Дедушка!- девицы Раз мне говорили.- Нет ли небылицы Иль старинной были?» — «Как не быть!- уныло Красным отвечал я.- Сердце вас любило, Так чего
Дорида, Дорида! любовью все дышит, Все пьет наслажденье с притекшей весной: Чуть зефир, струяся, березу колышет, И с берега лебедь понесся волной К зовущей
Свиток истлевший с трудом развернули. Напрасны усилья: В старом свитке прочли книгу, известную всем. Юноша! к Лиде ласкаясь, ты старого тоже добьешься: Лида подчас
Други, пусть года несутся, О годах не нам тужить! Не всегда и грозди вьются! Так скорей и пить, и жить! Громкий смех над докторами!
В судьбу я верю с юных лет. Ее внушениям покорный, Не выбрал я стези придворной, Не полюбил я эполет (Наряда юности задорной), Но увлечен
Хлоя старика седого Захотела осмеять И шепнула: «Я драгого Под окошком буду ждать». Вот уж ночь; через долину, То за холмом, то в кустах,
Все изменилось, Платон, под скипетром старого Хрона: Нет просвещенных Афин, Спарты следов не найдешь, Боги покинули греков, греки забыли свободу, И униженный раб топчет
Как разнесся слух по Петрополю, Слух прискорбнейший россиянину, Что во матушку Москву каменну Взошли варвары иноземный. То услышавши, отставной сержант Подозвал к себе сына
Здравия полный фиал Игея сокрыла в тумане, Резвый Эрот и хариты с тоскою бегут от тебя: Бледная тихо болезнь на ложе твое наклонилась, Сон
Пела, пела пташечка И затихла; Знало сердце радости И забыло. Что, певунья пташечка, Замолчала? Как ты, сердце, сведалось С черным горем? Ах! убили пташечку
Прозаик милый, О Савич мой, Перед тобой, Собравшись с силой, Я нарисую, Махнув пером, Всегда младую, С златым венцом, С златою лирой И по
Лилета, пусть ветер свистит и кверху метелица вьется; Внимая боренью стихий, и в бурю мы счастливы будем, И в бурю мы можем любить! ты
Здесь фиалка на лугах С зеленью пестреет, В свежих Флоры волосах На венке краснеет. Юноша, весна пройдет, И фиалка опадет. Розой, дева, украшай Груди
У нас, у небольших певцов, Рука и сердце в вечной ссоре: Одно тебе, без лишних слов, Давно бы несколько стихов Сердечных молвило, на горе
Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин! О Пушкин, нет уж великого! Музы над прахом рыдают! Их кудри упали развитые в беспорядке на