Стихотворения поэта Добролюбов Николай Александрович

Жизнь мировую понять я старался

Жизнь мировую понять я старался, Сердцем, как Гете, на все отозвался; В роще, на бале, средь моря, меж скал Высших эмблем и символов искал.

Братьям-воинам

После апрельских происшествий в Сицилии Меж тем как вы, друзья, в рядах родные полков. Готовитесь карать отечества врагов, — Я, мирный гражданин рифмованного слова.

Весна

Боже! Солнце, засияло, Воды быстро потекли, Время теплое настало И цветочки расцвели! Жизнью, светом всюду веет, Мысль о смерти далека. И в душе идея

Две славы

Пусть лавр победный украшает Героя славное чело, — Но друга мира не прельщает Войны блистательное зло. Предсмертный крик врагов сраженных, Вопль матерей и плач

Средь жалких шалостей моих

Средь жалких шалостей моих, То бестелесно идеальных, То исключительно плотских И даже часто слишком сальных. Одну я встретил, для кого Был рад отдать и

В Праге

Только что расставшись с родиной святою, Я скучал меж немцев русскою душою, И, отвесть чтоб душу, к дорогим славянам Полетел я в Прагу с

В начале августа вернулся я домой

В начале августа вернулся я домой Из слишком-годовой отлучки заграничной И тотчас встречен был знакомою толпой — Редакцией «Свистка» с мольбой ее обычней: «Стишков,

К Розенталю

Привет тебе за подвиг благородный, Привет тебе, несчастный Розенталь! Поборник истины, друг вольности народной, — За братии ты восстал, ты понял их печаль, Узнал

Лето

Иду по ниве я, смотрю на спелый колос, Смотрю на дальний лес и слышу звонкий голос Веселых поселян, занявшихся жнитвом И живописно так склоненных

Дума при гробе Оленина

Перед гробницею позорной Стою я с радостным челом, Предвидя новый, благотворный В судьбе России перелом. О славном будущем мечтаю Я для страны своей родной,

Бурного моря сердитые волны

Бурного моря сердитые волны, Что так влечет меня к вам? Я ведь не брошусь, отвагою полный, Встречу свирепым валам? Грудью могучею, сильной рукою Не

Ода на смерть Николая I

По неизменному природному закону, События идут обычной чередой: Один тиран исчез, другой надел корону, И тяготеет вновь тиранство над страной. И ни попыткою, ни

Вас страшит мой вид унылый

Вас страшит мой вид унылый. Так и ждете: вот застонет, Речью жалкой и постылой Всю веселость в нас прогонит. И ко мне, полны вниманья,

Общественный деятель

Я ехал на вечер. Веселыми огнями Приветливо сиял великолепный дом; Виднелась зала в нем с зелеными столами И бальной музыки из окон несся гром.

Годовщина (18 февраля 1856 года)

Была пора: над трупом фараона, В том склепе, где хранились мертвецы, Спокойные, без жалобы и стона, Сбиралися мемфисские жрецы, Всю жизнь усопшего без страха

Не в блеске и тепле природы обновленной

Не в блеске и тепле природы обновленной, Не при ласкающем дыхании весны, Не в бальном торжестве, не в зале оживленной Узнал я первые сердечной

Проведши молодость не в том, в чем было нужно

Проведши молодость не в том, в чем было нужно, И в зрелые лета мальчишкою вступив, Степенен и суров я сделался наружно, В душе же,

Законная кара!

На бомбардирование Палермо Исчадье ада, друг геенны. Сын Вельзевула во плоти, Коварство бунта и измены Успел и к нам было внести!.. Как воры, в

Песнь избавления

На триумфы королевских войск под Капуей Триумфом вражьим ослепленный. Поддавшись власти темных сил, Недавно песнью беззаконной Я сан поэта осквернил!!! Но звон струны моей

Неисповедимость судеб

На обнародование неаполитанской конституции Не видать ни тучки в небе знойном… Солнце блещет, сушит и палит И в теченьи царственно-спокойном На поля засохшие глядит.