Д. Хренкову Я жизнь свою в деревне встретил, Среди ее простых людей. Но больше всех на белом свете Любил мальчишкой лошадей. Все дело в
Стихотворения поэта Дудин Михаил Александрович
Поднималась пыль густая Вдоль проселочных дорог, И стучал, не уставая, Мой походный котелок. Пела пуля в непогоду, Смерти кровная сестра, Я с тобой ходил
Все было — до, Все будет — после. Всему во всем Своя пора. А Человек, Как искра, послан Надеждой В Завтра Из Вчера.
На тихих клумбах Трептов-парка Могил в торжественном покое Давно горят светло и ярко Пионы, астры и левкои. И за судьбу земли спокоен; Ее простор
Всю ночь шел дождь. В сверканье белых молний Он бился в стекла, брызгами пыля. И, запахом всю комнату заполнив, Отряхивали крылья тополя. А ты
Весь лагерь спит. Песок прохладой дышит. И ночь плывет, торжественно тиха. Она не замечает и не слышит Походки легкой моего стиха. Лишь на заливе,
Нависло небо сизой глыбой, Багровый дым, и рев, и стон. Четвертый день пылает Выборг, Со всех окраин подожжен. А у меня из Армавира, И,
Все с этим городом навек — И песня, и душа, И черствый хлеб, И черный снег, Любовь, тоска, Печаль и смех, Обида, горечь и
Все Я да Я… А что такое Я? Трагедия земного бытия. Сближение, рождение и тлен, И бесконечность вечных перемен, Устроенное мудро и хитро Вселенной
Душа моя, а все ли ты свершила? Что из того, что не сбылась мечта, Из грязи прорастает красота, Без пропасти немыслима вершина. Пока жива
Все, словно должное, приемля, Без передышки, в полчаса, Мы губим океан и земли И жжем, как лампу, небеса. Мы добираемся до точки, Своих размахов
Б. И. Пророкову В моей душе живут два крика И душу мне на части рвут. Я встретил день войны великой На полуострове Гангут. Я
О. Ф. Берггольц Я нес ее в госпиталь. Пела Сирена в потемках отбой, И зарево после обстрела Горело над черной Невой. Была она, словно
Метет метель. Сугробы — словно горы. Горит огонь. И в медленном тепле Мне хочется быть нежным, как узоры Морозного налета на стекле. Ты с
О мертвых мы поговорим потом. Смерть на войне обычна и сурова. И все-таки мы воздух ловим ртом При гибели товарищей. Ни слова Не говорим.
Для тех, кто жизнь приемлет праздно, И море — только водоем. Но нет, оно многообразно В однообразии своем. Оно от края и до края,
Подснежник там еще, под настом, Но через наста хрусткий пласт Он знак условленный подаст нам, Уже без кода передаст. И выйдет — вызов зимней
Стареют ясные слова От комнатного климата, А я люблю, когда трава Дождем весенним вымыта. А я люблю хрустящий наст, Когда он лыжей взрежется, Когда
Гремят над землею раскаты. Идет за раскатом раскат. Лежат под землею солдаты. И нет безымянных солдат. Солдаты в окопах шалели И падали в смертном
Кинешма! Детство мое быстроногое, Здесь ты прошло по откосам крутым. Все оглядело и все перетрогало. Было ли ты золотым? — Золотым! Вижу сегодня знакомые
Сквозь кактусы от подоконниц Молочной ночи льется свет. Идет бессонница бессонниц, И ей конца, как звездам, нет. Опять своих расставит пугал И будет бестолочь
В. Н. Орлову Венеция уходит. Не тревожь Венеции дождей и старых дожей, Смущавшей оборванцев и вельмож Осанкою и золотистой кожей. Венеция уходит в глубину,
На память Елене Крачковской, автору песни о Варшаве Мотив у песни чист и прост, Слова приходят сами: «Направо — мост, Налево — мост, И
Еще один однополчанин В дорогу вечности отчалил. Ушел еще один Солдат. К оставленному поколенью, Туда, на сорок лет назад. Ушел к друзьям любви и
Мне приснилось, что ты погибала, Но на помощь меня не звала. За хребтом океанского вала Грохотала беззвездная мгла. Ураган, разгоняя воронку, Захлестнул полуостров на
Любови Джелаловне Мне вспоминать об этом горько, Но я не вспомнить не могу: Гнедая кобылица Зорька Паслась на пушкинском лугу. Вокруг нее, такой же
Нынче осень, как поздняя слава, Ненадежна и так хороша! Светит солнце весеннего сплава, За холмы уходить не спеша. А по кромке озерной у леса
Он был на первом рубеже Той полковой разведки боем, Где нет возможности уже Для отступления героям. Поэзия особняком Его прозрением дарила. Его свободным языком
Когда тебе я не помощник в горе, Когда слова сочувствий ни к чему,- Печальному, с самим собой в раздоре, Я обращаюсь к твоему уму.
И на стихи есть тоже мода, И у стихов — свои дела. Сама любовь, сама природа Меня в поэзию вела. Я на привалах быль
Сегодня честь по чести Положено стиху Хвалу воздать невесте И почесть жениху. Сегодня знают дети, Подруги и друзья, Что лучше быть на свете, Чем
Зачем мы люди, почему? В. Хлебников Я долго думал на рассвете, Смотря на дальние холмы: Кто мы? Земли слепые дети Или самоубийцы мы? Протоки
Чудак — от слова «чудо». Но, смерти вопреки, Земля живет, покуда Есть в мире чудаки. Я плачу и чудачу. Ни дома, ни кола. Но
Дебаркадер да базар, Яблоки моченые, Деревянный тротуар, Каблуки точеные. Все черемухи в дыму Над речными плесами. Пароход на Кострому — Чайки за колесами. Много
Я синей песней изойду На том далеком перекрестке, Где ночь затеплила звезду На подрастающей березке. Где родниковая вода Бежит сквозь заросль бересклета, Где прошлогодняя
Ни прихотью, ни силой, ни тоскою, Ни сказкою тебя не удивишь. Над зимней, застывающей рекою Ты в тихом одиночестве стоишь. Морозный день. Ни облака,
Свой добрый век мы прожили как люди И для людей. Г. Суворов Жизнь в самом деле дружит с нами. Живи, душой не холодей И
А лжи недолго править миром. Пусть правда ложь бросает в дрожь. Пусть только временным кумирам На их погибель служит ложь. И Пушкин знал, как
Л. Дамиану Молдавия! Еще поет Земфира, Одаривая голосом гостей, И восславляет северная лира Восторг и слезы роковых страстей. Идет рассвет. А мы постель не
Я знаю Данию по сказкам Андерсена. На бирже сказки сведены к нулю, И я глазел, как происходит смена Медвежьих шапок, верных королю. Традиция! Я
Был год сорок второй, Меня шатало От голода, От горя, От тоски. Но шла весна — Ей было горя мало До этих бед. Разбитый
Такое лишь в мае бывает: Кукует кукушка весь день, Хоть тысячу лет насчитает,- Загадывай, если не лень. Кукует кукушка на воле И славит земную
Шумят ак-манайские вязы, Камням и корням лозняка Плетет потихоньку рассказы Живая струя родника. Меж листьев от солнца обронен На дно родника золотой. Здесь, кажется,
Я в Петергофе не был никогда. И вот сейчас брожу среди развалин, Где красный щебень по земле развален, Где на столбах обвисли провода; Где
В мостах вражды Нам нет нужды,- Давай спалим мосты вражды, Мосты войны, Мосты тревог, Обиды пройденных дорог. Основы Новой Путь не прост, Давай построим
И. Т. В моей беспокойной и трудной судьбе Останешься ты навсегда. Меня поезда привозили к тебе, И я полюбил поезда. Петляли дороги, и ветер
Кусок промытый янтаря, Прозрачный, как заря, Вчерашний выбросил прибой В подарок нам с тобой. Прозрачный, как цветочный мед, Он весь сквозит на свет. Он
Окружены изменчивым пространством, Малейший в жизни отмечая крен, Мы лишь в себе с упорным постоянством Не замечаем вечных перемен. Мы слово смыслом наполняем вещим,
Какая нива встанет на местах, Где вся земля в могилах и крестах, Где солнце поднимается во мгле? Но мы живем на зависть всей земле!
Лежала женщина. Лежала В снегу на взятой высоте. Торчала рукоять кинжала В ее округлом животе. Мела метель под Старой Руссой Вдоль укрепленной полосы И