Те же румыны, газа свет холодный, бескровный, Вино тяжелое, как медь. И в сердце все та же готовность Сейчас умереть. Я пришел к тебе.
Стихотворения поэта Эренбург Илья Григорьевич
В музеях Рима много статуй, Нерон, Тиберий, Клавдий, Тит, Любой разбойный император Классический имеет вид. Любой из них, твердя о правде, Был жаждой крови
Тогда восстала горная порода, Камней нагроможденье и сердец, Медь Рио-Тинто бредила свободой, И смертью стал Линареса свинец. Рычали горы, щерились долины, Моря оскалили свои
«Разведка боем» — два коротких слова. Роптали орудийные басы, И командир поглядывал сурово На крохотные дамские часы. Сквозь заградительный огонь прорвались, Кричали и кололи
Был тихий день обычной осени. Я мог писать иль не писать: Никто уж в сердце не запросится, И тише тишь, и глаже гладь. Деревья
Где камня слава, тепло столетий? Европа — табор. И плачут дети. Земли обиды, гнездо кукушки. Рассыпан бисер, а рядом пушки. Идут старухи, идут ребята,
Пред зрелищем небес, пред мира ширью, Пред прелестью любого лепестка Мне жизнь подсказывает перемирье, И тщится горю изменить рука. Как ласточки летают в поднебесье!
Из Верлена Il pleut doucement sur la ville. A. Rimbaud Сердце тихо плачет, Словно дождик мелкий, Что же это значит, Если сердце плачет? Падая
Лысый, грязный, как бездомная собака, Ночью он бродил забытый и ничей. Каждый кабачок и каждая клоака Знали хорошо его среди гостей. За своим абсентом
Из земной утробы Этновою печью Мастер выплеснул густое серебро На обугленные черные предплечья Молодых подручных мастеров. Домна чрева средь былого буерака. Маховое сердце сдвинуло
Глаза погасли, и холод губ, Огромный город, не город — труп. Где люди жили, растет трава, Она приснилась и не жива. Был этот город
Батарею скрывали оливы. День был серый, ползли облака. Мы глядели в окно на разрывы, Говорили, что нет табака. Говорили орудья сердито, И про горе
Мальчика игрушечный кораблик Уплывает в розовую ночь, Если паруса его ослабли, Может им дыхание помочь, То, что домогается и клянчит, На морозе обретает цвет,
Чем расставанье горше и труднее, Тем проще каждодневные слова: Больного сердца праздные затеи. А простодушная рука мертва, Она сжимает трубку или руку. Глаза еще
Сегодня я видел, как Ваши тяжелые слезы Слетали и долго блестели на черных шелках, И мне захотелось сказать Вам про белые розы, Что раз
Ты говоришь, что я замолк, И с ревностью, и с укоризной. Париж не лес, и я не волк, Но жизнь не вычеркнуть из жизни.
Ногти ночи цвета крови, Синью выведены брови, Пахнет мускусом крысиным, Гиацинтом и бензином, Носит счастье на подносах, Ищет утро, ищет небо, Ищет корку злого
Умрет садовник, что сажает семя, И не увидит первого плода. О, времени обманчивое бремя! Недвижен воздух, замерла вода, Роса, как слезы, связана с утратой,
Про первую любовь писали много, — Кому не лестно походить на Бога, Создать свой мир, открыть в привычной глине Черты еще не найденной богини?
Нет, не зеницу ока и не камень, Одно я берегу: простую память. Так дерево — оно ветров упорней — Пускает в ночь извилистые корни.