Светлое небо покрылось туманною ризою ночи; Месяц сокрылся в волнистых изгибах хитона ночного; В далеком пространстве небес затерялась зарница; Звезды не блещут. Поля и
Стихотворения поэта Ершов Петр Павлович
Толпа любовь мою винит, И между тем она согласна, Что мной избранная прекрасна. О чем же буйная шумит? Ужели чувство — преступленье? Ужели должен
Двум тощим выходцам наш город-худотел Права почетного гражданства предоставил. И сам от этого не больно потолстел, И новым гражданам он жиру не прибавил.
Как во поле во широком Дуб высокий зеленел; Как на том дубу высоком Млад ясен орел сидел. Тот орел ли быстрокрылой Крылы мочные сложил.
Поэты! Род высокомерный! Певцы обманчивых красот! Доколе дичью разномерной Слепить вы будете народ? Когда проникнет в вас сознанье, Что ваших лживых струн бряцанье —
Когда ты взглянешь на меня Звездами жизни и огня — Твоими черными глазами: Глубоко в грудь твой взор падет, Забьется сердце и замрет, Как
Я понял, я знаю всю прелесть любви! Я жил, я дышал не напрасно! Недаром мне сердце шептало: «Живи!» — В минуты тревоги ненастной. Недаром
Палестину нашу Покидает он. Заварил в ней кашу, Да и драла вон. Как же у порога Нам не затянуть: «Скатертью дорога, Боераком путь».
Видали ль вы в долине сокровенной, В тени склонившихся над озером берез, Могильный холм — приют уединенный Семейства мирного пустынных милых роз? Волна прозрачная,
Враги умолкли — слава богу, Друзья ушли — счастливый путь. Осталась жизнь, но понемногу И с ней управлюсь как-нибудь. Затишье душу мне тревожит, Пою,
Сладостны слезы для сердца в тоске безотрадной. Есть они у меня, но жалко мне их проливать. Раны души облегчил бы я ими, я знаю,
Тяжелые тучи сибирское небо одели; Порывистый ветер меж сосен угрюмых шумел; Венчанные пеной, иртышские воды кипели; Дождь лился рекою, и гром полуночный гремел. Спокойно
Прошла чреда душевного недуга; Восходит солнце прежних дней. Опять я твой, небесная подруга Счастливой юности моей! Опять я твой! Опять тебя зову я! Покой
Город бедный! Город скушный! Проза жизни и души! Как томительно, как душно В этой мертвенной глуши! Тщетно разум бедный ищет Вдохновительных идей; Тщетно сердце
Други, други! Не корите Вы укорами меня! Потерпите, подождите Воскресительного дня. Он проглянет — вновь проснется Сердце в сладкой тишине, Встрепенется, разовьется Вольной пташкой
Лежала тьма на высях гор; В полях клубился мрак унылый; Повитый мглой, высокий бор Курился ладаном могилы. Лениво бурная река Катила в море вал
1 Новый год! Новый год! Что забот, что хлопот Полон лоб, полон рот! Так ревет весь народ Натощак в Новый год. 2 Двенадцать бьет!
Ночь несчастий потушила Свет живительного дня, И отвсюду окружила Мраком гибельным меня. Без надежды на спасенье Я блуждал во тьме ночной, Вера гибла, гроб
Рано утром под окном, Подпершися локотком, Дочка царская сидела, Вдаль задумчиво глядела; И порою, как алмаз, Слезка капала из глаз. А пред ней ширинкой
Богач! К чему твои укоры? Зачем, червонцами звеня, Полупрезрительные взоры Ты гордо бросил на меня! О нет! Совсем не беден я! Меня природа не
1 Царь Кучум один владеет Всей Сибирскою землею; Обь, Иртыш, Тобол с Вагаем Одному ему подвластны; Он берет со многих дани; Сам не платит
Сон миновался души. Снова живу я. Есть для меня на земле радость и счастье. Радость приносит цветы на жертвенник сердца, А счастье готово излить
Чему завидовать, что некий господин В превосходительный пожалован был чин. Когда бы ум его на миг хоть прояснился, То сам бы своего он чина
Судьбою данный капитал Он на копейки разменял И сыплет их в народ горстями… С невольной грустью я спросил: Кого, мой друг, обогатил Ты миллионными
Его со спичами в устах Встречали мы! Его на трепетных руках Качали мы! И бочку целую в слезах Кончали мы!
Превосходительство и превосходство — Два сына матери одной, Но между ними то же сходство, Что между солнцем и луной!
Вдоль по улице широкой Молодой кузнец идет; Ох, идет кузнец, идет, Песню с посвистом поет. Тук! Тук! Тук! С десяти рук Приударим, братцы, вдруг.
До сих бы пор я отвергал Ученье новое Дарвина, Когда б тебя не увидал, Перерожденная скотина.
Один, спокоен, молчалив, Лежал я ночью в поле чистом, И надо мной шатром тенистым — Небес безоблачный разлив. Мой дух с какою-то отрадой Стремился
Уж эти мне друзья, друзья! А. П. 1 Исполняя обещанье, Вашим данное друзьям, Посылаю к вам собранье Небогатых эпиграмм. Может быть, в них мало
(Святополк стоит на берегу волнующегося Дуная) Шуми, Дунай, шуми во мраке непогоды! Приятен для меня сей страшный плеск валов; Люблю смотреть твои пенящиеся воды
Помост его — зеленая равнина; Ковры цветов раскинуты на нем: Здесь снег лилей, тут пурпур розмарина, А там зерно в отливе золотом. От всех
Ходит туча в синем небе, Смотрит туча мрачным взором, На груди покоя гром. «Где бы лучше, — молвит туча, — Мне расстлаться в синем
«Послушай совета Свенельда младого И шумным Днепром ты, о князь, не ходи; Не верь обещаньям коварного грека: Не может быть другом отчаянный враг. Теперь
Сокрылось солнце за Невою, Роскошно розами горя… В последний раз передо мною Горишь ты, невская заря! В последний раз в тоске глубокой Я твой
Тише, малый! Близко к смене; Пожалей коней своих; Посмотри, они уж в пене, Жаркий пар валит от них. Дай вздохнуть им в ровном беге,