Валялся лапоть на дороге, Как будто пьяный, И месяц осветил двурогий Бугры и ямы. А лапоть — это символ счастья, А счастье мимо Проходит,
Стихотворения поэта Глазков Николай Иванович
Когда грузил баржу, немало Тяжелых бревен перенес, И мне вода напоминала Стволы развернутых берез. И мир во всем многообразии Вставал, ликуя и звеня, Над
Героев рождает горе С его положеньем скверным: Достаточно было героев В безрадостном сорок первом!.. Увы! Одного героизма Для веской победы мало — Потребовались механизмы
Пусть будет эта повесть Написана всерьез О людях тех, чья совесть Чиста, как Дед Мороз. Один из них пропойца, По пьянству богатырь, И светит
В эту зиму снега было мало, Но, морозы лютые кляня, Под не очень теплым одеялом Перезимовали зеленя. Перезимовали, не померзли, Значит, не напрасно проросли,
1 Сентябрь, он осени начало… А может, продолженье лета? В такую пору не печалью, А радостью душа согрета. Тропинки манят и поляны: Есть белый
На земле исчезнут расы, Госграницы и вражда И построят из пластмассы В эти годы города. В ход пойдет предметов масса, Всякий хлам ненужный весь,
Не две дороги светлого стекла, Не две дороги и не две реки… Здесь женщина любимая легла, Раскинув ноги Волги и Оки. Запрокинув руки рукавов
В мир иной отворились двери те, Где кончается слово «вперед»… Умер Кульчицкий, а мне не верится: По-моему, пляшет он и поет. Умер Кульчицкий, мечтавший
В силу установленных привычек Я играю сыгранную роль. Прометей — изобретатель спичек, Но отнюдь не спичечный король. Этот дар дается только даром, Но к
Я сам себе корежу жизнь, Валяя дурака. От моря лжи до поля ржи Дорога далека. Но жизнь моя такое что, В какой тупик зашла?
Дни твои, наверно, прогорели И тобой, наверно, неосознанны: Помнишь, в Третьяковской галерее — Суриков — «Боярыня Морозова»?.. Правильна какая из религий? И раскол уже
Незабываемый момент: Я в центре города не города, И предо мною монумент Неповторимый: Полюс Холода! Он деревянно-жестяной, Но самобытный и заслуженный, Мне говорит, что
От Аляски Родина до Польши — Вот она какая, наша Русь. У нее одна Камчатка больше, Чем вся Дания и Бенилюкс. Есть у нас
За неведомым бредущие, Как поэты, сумасшедшие, Мы готовы предыдущее Променять на непришедшее. Не тужи о нас. Нам весело И в подвале нищеты; Неожиданность инверсии
Куда спешим? Чего мы ищем? Какого мы хотим пожара? Был Хлебников. Он умер нищим, Но Председателем Земшара. Стал я. На Хлебникова очень, Как говорили
Там, где сохранены леса, Где жив сосновый бор, Там смотрят ясные глаза Задумчивых озер. А где порублены леса, Пейзаж уже не тот: Там тягостная
Что было, то было, а было эдак: В столицу Москва езда. Медленнее, чем мне надо, едут Товарные поезда. А впереди по пути леса, и
Луконин Миша! Ты теперь Как депутат почти, И я пишу письмо тебе, А ты его прочти. С чего бы мне его начать? Начну с
Читал или слышал по радио В Абхазии или в Усть-Куте О том и другом предприятии, Что самое главное — люди! На фабрике обогатительной Грохочут