На масленой неделе В смиренный угол мой влетели Три красоты, Прелестные, как сестры Феба! И чем-то неземным дышали их черты; Над головами их играло
Стихотворения поэта Гнедич Николай Иванович
Ты, которая являешься Из-за темных облак запада С тихим взором и трепещущим, Ты, которая течешь теперь По пространству неба синего Тихо, важно и торжественно,-
Душе моей грустно! Спой песню, певец! Любезен глас арфы душе и унылой. Мой слух очаруй ты волшебством сердец, Гармонии сладкой всемощною силой. Коль искра
Когда придешь в мою ты хату, Где бедность в простоте живет? Когда поклонишься пенату, Который дни мои блюдет? Приди, разделим снедь убогу, Сердца вином
Дни юности, быстро, вы быстро промчались! Исчезло блаженство, как призрак во сне! А прежние скорби на сердце остались; К чему же и сердце оставлено
Увы мне, богине, рожденной к бедам! И матери в грусти, навек безотрадной! Зачем не осталась, не внемля сестрам, Счастливою девой в пучине я хладной?
Порочный, не смей подходить к сей гробнице: Твой бич, Кантемир здесь лежит. Ты ж, добрый, к могиле приникни спокойно И, если захочешь, усни.
Златоколчанную Диану воспою, Стрелолюбивую губительницу ланей, Звонкоголосую, божественную деву И златомечного Аполлона сестру. Она в тени лесов и на холмах ветристых Преследует зверей; златый
Ласточка, ласточка, как я люблю твои вешние песни! Милый твой вид я люблю, как весна и живой и веселый! Пой, весны провозвестница, пой и
Милый, младой наш певец! на могиле, уже мне грозившей, Ты обещался воспеть дружбы прощальную песнь; Так не исполнилось! Я над твоею могилою ранней Слышу
Амбра, душистая амбра, скольких ты и мух и червей Предохраняешь от тленья! Амбра — поэзия: что без нее именитость людей? Блеск метеора, добыча забвенья!
Я-ву и Р-ву Долго ль будешь, рок суровый, Дни весны моей мрачить, И на сей ты год мой новый Хочешь тучи наводить? Где, в
Стенайте, алкионы! О птицы нежные, любимицы наяд, Стенайте! ваши стоны Окрестные брега и волны повторят. Не стало, нет ее, прекрасной Эвфрозины! Младую нес корабль
Посвящено Елисавете Марковне Олениной Еще я прихожу под кров твой безмятежный, Гостеприимная приютинская сень! Я, твой старинный гость, бездомный странник прежний, Твою приютную всегда
Медведя по дворам цыган водил плясать. В деревне русскую медведь увидев пляску, Сам захотел ее, затейник, перенять. Медведи, нечего сказать, Ловки перенимать. Вот раз,
Пушкин, прийми от Гнедича два в одно время привета: Первый привет с новосельем; при нем, по обычаю предков, Хлеб-соль прийми ты, в образе гекзаметрической
Когда кругом меня все мрачно, грозно было, И разум предо мной свой факел угашал, Когда надежды луч и бледный и унылой На путь сомнительный
Разорваны струны на арфе забвенной Царя-песнопевца, владыки народов, любимца небес! Нет более арфы, давно освященной Сынов иудейских потоками слез! О, сладостны струн ее были
Как в громе звонких арф цевницы тихий стон, И одинокий и унылый, Как между гробовых сияющих колонн Простая урна над могилой Склоняют в тихую
Графу, который, восхищаясь игрою трагической актрисы Семеновой, говорил мне, что сам Аполлон учит ее
Известно, граф, что вам приятель Аполлон. Но если этот небожитель (Знать, есть и у богов тщеславие свое) Шепнул вам, будто он Семеновой учитель, Не