Стихотворения поэта Гнедич Николай Иванович

На масленой неделе В смиренный угол мой влетели Три красоты, Прелестные, как сестры Феба! И чем-то неземным дышали их черты; Над головами их играло

Ты, которая являешься Из-за темных облак запада С тихим взором и трепещущим, Ты, которая течешь теперь По пространству неба синего Тихо, важно и торжественно,-

Душе моей грустно! Спой песню, певец! Любезен глас арфы душе и унылой. Мой слух очаруй ты волшебством сердец, Гармонии сладкой всемощною силой. Коль искра

Когда придешь в мою ты хату, Где бедность в простоте живет? Когда поклонишься пенату, Который дни мои блюдет? Приди, разделим снедь убогу, Сердца вином

Дни юности, быстро, вы быстро промчались! Исчезло блаженство, как призрак во сне! А прежние скорби на сердце остались; К чему же и сердце оставлено

Увы мне, богине, рожденной к бедам! И матери в грусти, навек безотрадной! Зачем не осталась, не внемля сестрам, Счастливою девой в пучине я хладной?

Порочный, не смей подходить к сей гробнице: Твой бич, Кантемир здесь лежит. Ты ж, добрый, к могиле приникни спокойно И, если захочешь, усни.

Златоколчанную Диану воспою, Стрелолюбивую губительницу ланей, Звонкоголосую, божественную деву И златомечного Аполлона сестру. Она в тени лесов и на холмах ветристых Преследует зверей; златый

Ласточка, ласточка, как я люблю твои вешние песни! Милый твой вид я люблю, как весна и живой и веселый! Пой, весны провозвестница, пой и

Милый, младой наш певец! на могиле, уже мне грозившей, Ты обещался воспеть дружбы прощальную песнь; Так не исполнилось! Я над твоею могилою ранней Слышу

Амбра, душистая амбра, скольких ты и мух и червей Предохраняешь от тленья! Амбра — поэзия: что без нее именитость людей? Блеск метеора, добыча забвенья!

Я-ву и Р-ву Долго ль будешь, рок суровый, Дни весны моей мрачить, И на сей ты год мой новый Хочешь тучи наводить? Где, в

Стенайте, алкионы! О птицы нежные, любимицы наяд, Стенайте! ваши стоны Окрестные брега и волны повторят. Не стало, нет ее, прекрасной Эвфрозины! Младую нес корабль

Посвящено Елисавете Марковне Олениной Еще я прихожу под кров твой безмятежный, Гостеприимная приютинская сень! Я, твой старинный гость, бездомный странник прежний, Твою приютную всегда

Медведя по дворам цыган водил плясать. В деревне русскую медведь увидев пляску, Сам захотел ее, затейник, перенять. Медведи, нечего сказать, Ловки перенимать. Вот раз,

Пушкин, прийми от Гнедича два в одно время привета: Первый привет с новосельем; при нем, по обычаю предков, Хлеб-соль прийми ты, в образе гекзаметрической

Когда кругом меня все мрачно, грозно было, И разум предо мной свой факел угашал, Когда надежды луч и бледный и унылой На путь сомнительный

Разорваны струны на арфе забвенной Царя-песнопевца, владыки народов, любимца небес! Нет более арфы, давно освященной Сынов иудейских потоками слез! О, сладостны струн ее были

Как в громе звонких арф цевницы тихий стон, И одинокий и унылый, Как между гробовых сияющих колонн Простая урна над могилой Склоняют в тихую

Известно, граф, что вам приятель Аполлон. Но если этот небожитель (Знать, есть и у богов тщеславие свое) Шепнул вам, будто он Семеновой учитель, Не

Прими, Корделия, Леара своего: Он твой, твои дары украсили его. Как арфа золотая, Под вдохновенною рукою оживая, Пленяет нас, разит гармонией своей, Равно душа

Скупец, одиножды на сундуках сидевши И на замки глядевши, Зевал — зевал, Потом и задремал. Заснул — как вдруг ему такой приснился сон, Что

(в день рождения матери, на голос: «Боже, Царя храни!») Радость детей, любовь, Вас к выраженью — слов Мы не найдем! Мы их движения, В

Питомец пиерид — и суеты и горе Я ветрам отдаю, да их поглотит море! И, чужд мирских цепей, В моей свободной доле Я не

Мне можно ли, Хвостов, любовью льститься муз? Мне можно ли вступать с бессмертными в союз, Когда и смертных дев пленить я не умею? И

От колыбели я остался В печальном мире сиротой; На утре дней моих расстался, О мать бесценная, с тобой! И посох странника бросаю Я в

И новый год и альбом новый! А что еще милей — владелица его! Какой предмет прелестный для того, Кто, музами любим, с душой, всегда

Амуры, зефиры, утех и смехов боги, И вы, текущие Киприды по следам, О нимфы легконоги, Рассеяны в полях, по рощам и холмам, И с

Ах, тошно, о Батюшков, жить на свете влюбленным! Микстуры, тинктуры врачей — ничто не поможет; Одно утешенье в любви нам — песни и музы;

С тех дней, как в Трое жизнь могучего Пелида Убийцей прервана пред брачным алтарем, Прошли века; но скорбь глубокую о нем Хранила в сердце

Друг, до свидания! Скоро и я наслажусь моей частью: Жил я, чтобы умереть; скоро умру, чтобы жить!

О счастливец, о кузнечик, На деревьях на высоких Каплею росы напьешься, И как царь ты распеваешь. Все твое, на что ни взглянешь, Что в

В альбомах и большим и маленьким девицам Обыкновенно льстят; я к лести не привык; Из детства обречен Парнасским я царицам, И сердце — мой

О источник ты лазоревый, Со скалы крутой спадающий С белой пеною жемчужного! О источник, извивайся ты, Разливайся влагой светлою По долине чистой Лутау. О

Печален мой жребий, удел мой жесток! Ничьей не ласкаем рукою, От детства я рос одинок, сиротою: В путь жизни пошел одинок; Прошел одинок его

О перстень, часто на руках Увянувшей любви блестящая примета, Или залог надежд, лелеемых в сердцах, — Что скажешь на руке ты у меня, поэта?

Страшна, о задумчивость, твоя власть над душою, Уныния мрачного бледная мать! Одни ли несчастные знакомы с тобою, Что любишь ты кровы лишь их посещать?

Хвала, о музы! вам, я зрел селенья звездны. Бесстрашно нисходил в подземны ада бездны; Дерзаю вновь парить в священный эмпирей, В пространство вечное лазоревых

Мой друг! себе не доверять — Примета скромная питомца муз младого. Так юные орлы, с гнезда слетев родного, Полета к солнцу вдруг не смеют

Приветствую гостей от сенских берегов! Вот скифского певца приют уединенный: Он, как и всех певцов, Чердак возвышенно-смиренный. Не красен, темен уголок, Но видны из

Когда из глубины души моей угрюмой, Где грусть одна живет в тоске немой, Проступит мрачная на бледный образ мой И осенит чело мне черной

Воспряньте, Греции народы! День славы наступил. Докажем мы, что грек свободы И чести не забыл. Расторгнем рабство вековое, Оковы с вый сорвем; Отмстим отечество

Пока еще сердце во мне оживляется солнцем, Пока еще в персях, не вовсе от лет охладевших, Любовь не угаснула к вам, о стихи мои,

Рушитель милой мне отчизны и свободы, О ты, что, посмеясь святым правам природы, Злодейств неслыханных земле пример явил, Всего священного навек меня лишил! Доколе,

Надежды юности, о милые мечты, Я тщетно вас в груди младой лелеял! Вы не сбылись! как летние цветы Осенний ветер вас развеял! Свершен предел

Пою златовенчанну, прекрасную Венеру, Защитницу веселых Киприйских берегов, Куда ее дыханье зефиров тиховейных На нежной пене моря чрез волны принесло. Там радостные оры владычицу,

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Таланты от бога, богатство — от рук человека. На острове Невском, омытом рекою и морем, Под кущей одною два рыбаря жили пришельцы;

Дубравы пышные, где ваше одеянье? Где ваши прелести, о холмы и поля, Журчание ключей, цветов благоуханье? Где красота твоя, роскошная земля? Куда сокрылися певцов

Пушкин, Протей Гибким твоим языком и волшебством твоих песнопений! Уши закрой от похвал и сравнений Добрых друзей; Пой, как поешь ты, родной соловей! Байрона

Любовью пламенной отечество любя, Все в жертву он принес российскому народу: Богатство, счастье, мать, жену, детей, свободу И самого себя!..