Звездистый сумрак, тишина, Лишь весел плеск в немом просторе, Венецианская луна… Адриатическое море… По синим, медленным волнам Плыву в задумчивой гондоле; А сердце рвется
Стихотворения поэта Голенищев-Кутузов Арсений Аркадьевич
Если ждет твое сердце любви — поспешай В тот излюбленный солнцем, пленительный край, Где у склонов цветущих прибрежий и гор Расстилается моря лазурный простор,
Сумрак, холод, сон глубокий, Пустырей немых простор; Где-то в поле одинокий Пламенеющий костер. Чьи-то тени, чьи-то лица, Озаренные огнем, И — как черная темница
Мне легче дышится на горных высотах: Там близко к небесам и от людей далеко; Объятый радостью простора, там в мечтах Я забываюся, блуждая одиноко.
В сонме поздних теней ты желанной звездой Мне блеснула на миг — и пропала. Эта ласка мечты, эта радость тобой Словно песня в душе
Здравствуй, лес! Ты мой возврат заметил; Помешал твоим я тихим думам, Но, как друга, вновь меня ты встретил Стародавним, мне знакомым шумом. В оны
Плакал ребенок. Свеча, нагорая. Тусклым мерцала огнем; Целую ночь, колыбель охраняя, Мать не забылася сном. Рано-ранехонько в дверь осторожно Смерть сердобольная — стук! Вздрогнула
Меж тем как вкруг тельца златого, Безумна, алчна и слепа, В забвеньи божеского слова Пирует шумная толпа, — На праздник суетный и дикий Гляжу
Покинув родину и дом, она пошла Туда, куда текли все русские дружины. Под ветхим рубищем в душе она несла Бесценный клад любви, участья и
Месяц задумчивый, звезды далекие С темного неба водами любуются; Молча смотрю я на воды глубокие — Тайны волшебные сердцем в них чуются. Плещут, таятся
Не в ласке девственной лазури И не в лобзаньях тьмы ночной — В огнях грозы и в стонах бури Мне внятен вечности покой. Сквозь
День кончен, ночь идет, — страшусь я этой ночи! Я знаю: тихий сон в приют мой не слетит, И будет мрак ее смотреть мне
Порой, среди толпы ликующей и праздной, Нарядной суетой объят со всех сторон, Уныл и одинок, я слышу — безотвязный Звучит не то напев, не
Бушует буря, ночь темна, Внимаю ветра завыванья. Он, как бродяга, у окна Стучит и просит подаянья.. Отдам ему свою печаль, Печаль, что в сердце
Для битвы честной и суровой С неправдой, злобою и тьмой Мне бог дал мысль, мне бог дал слово, Свой мощный стяг, свой меч святой.
Прекрасен жизни бред, волшебны и богаты Живых его картин одежды и цветы, Светила знойного восходы и закаты И ночи, полные чудес и темноты. Прекрасны
Расскажи мне, ветер вольный, Ты о чем поешь и стонешь? Из каких ты стран далеких Тучи сумрачные гонишь? Где с тобою эти тучи Много
День целый бой не умолкает, — В дыму затмился солнца свет, Окрестность стонет и пылает, Холмы ревут, — победы нет! И пала ночь на
Мне говорят: забудь тревоги дня, Забудь болезнь, печаль и воздыханья, В предел иной, где вечное сиянье, Где вечный мир, пусть мчится мысль твоя. Но
Посвящается памяти Пушкина Он был когда-то здесь; на склоне этих гор Стоял он в царственном раздумьи; это море Влекло его мечты в неведомый простор
На шумном празднике весны, При плеске вод, при звуках пенья, Зачем мечты мои полны Недугом скуки и сомненья? Еще я молод: предо мной В
Ужель дерзаешь, нечестивец, Ты плакать о своей судьбе? Ты слеп, ты глух, ты нем… Счастливец! Как я завидую тебе! Подлогов жизни ты не видишь,
Он смерть нашел в краю чужом, В краю чужом, в бою с врагом; Но враг друзьями побежден, — Друзья ликуют, только он На поле
В моей душе уж вечереет, Последний гаснет отблеск дня, И близкой ночи сумрак веет Струей холодной на меня. Но встреча с юностью счастливой, Ее
Когда, святилище души Замкнув пред суетной толпою, Поэт молчит — его покою Не верь: он бодрствует в тиши. Не верь молчанью грозной тучи: Раздумья
Было поздно; в душе замирающий шум Пережитого дня был чуть слышен; Сумрак вешнего бреда, видений и дум Надвигался — волшебен и пышен. В нем
Лес да поляны. Безлюдье кругом. Вьюга и плачет, и стонет, Чудится, будто во мраке ночном Злая кого-то хоронит. Глядь — так и есть! В
О муза, не зови и взором не ласкай! Во взоре этом и призыве И в сердца сладостно-мучительном порыве Мне чувствуется вновь утраченный мой рай.
Комнатка тесная, тихая, милая; Тень непроглядная, тень безответная; Дума глубокая, песня унылая; В бьющемся сердце надежда заветная; Тайный полет за мгновеньем мгновения; Взор неподвижный
Обнял землю ночи мрак волшебный, Одинок, под гнетом утомленья, Я уснул; глубок был сон целебный, И прекрасны были сновиденья. Смолкли жизни темные угрозы; Снилось
Пока тебе душа моя Близка, любезна и понятна И жизнь моя тепла и внятна Тебе, мой друг, как жизнь своя, — Люби меня. Но
Меня ты в толпе не узнала — Твой взгляд не сказал ничего; Но чудно и страшно мне стало, Когда уловил я его. То было
Дорогой невзначай мы встретились с тобой — Остановилися, окликнули друг друга, Как странники в ночи, когда бушует вьюга, Когда весь мир объят и холодом
Прошумели весенние воды, Загремели веселые грозы, В одеяньях воскресшей природы Расцвели гиацинты и розы. Принеслись от далеких поморий Перелетные певчие птицы; В небесах светлоокие
Следы побоища поспешно Снегами вьюга занесла. Исчезла кровь, земля бела; Но вьюга плачет неутешно И по снегу несет печаль, Как будто ей убитых жаль.
Снилось мне утро лазурное, чистое, Снилась мне родины ширь необъятная, Небо румяное, поле росистое, Свежесть и юность моя невозвратная… Снилось мне, будто иду я
Словно голос листвы, словно лепет ручья, В душу веет прохладою песня твоя; Все внимал бы, как струйки дрожат и звучат, Все впивал бы цветов
Ночь. В дрожащей мгле вагонов Все подернуто дремой. Раб слепой слепых законов, Мчится поезд — в тьме ночной. Мчится поезд — мне не спится…
Убийства жаждой не объятый, Я бранных песен не пою, И душу мирную мою Не тешат ярых битв раскаты. Я нем и глух к громам
При звуках литавр, барабанов и струн, Толпу потешая, канатный плясун Усердно кривляется — мальчика сына Сгибает в дугу, ставит вниз головой, Бросает и ловит
Не пеняй на меня, мой взыскательный друг, За мою нищету и бессилье, — Ослепили меня, обступили вокруг Стены крепкие, мрак и насилье. Но, поверь,
Нега волшебная, ночь голубая, Трепетный сумрак весны; Внемлет, поникнув головкой, больная Шепот ночной тишины. Сон не смыкает блестящие очи, Жизнь к наслажденью зовет, А
Это звездное небо в сияньи ночном, Это синее море под лунным лучом, Этот дремлющий берег и мерный прибой Замирающих волн — как могуч их
Как солнце горные хребты Златит от глав и до подножий, Так ты, поэт, — светильник божий, — Жизнь озаряешь с высоты. Твоим лучам равно
Так жить нельзя! В разумности притворной, С тоской в душе и холодом в крови, Без юности, без веры животворной, Без жгучих мук и счастия
Не смолкай, говори… В ласке речи твоей, В беззаветном весельи свиданья Принесла мне с собою ты свежесть полей И цветов благовонных лобзанья. Я внимаю