Звездочка Высока. Она блестит, она глядит, она манит, Над грозным лесом Она взошла. Черный грозный лес, Лес стоит. Говорит: — в мой темный знак,
Стихотворения поэта Гуро Елена Генриховна
Финские мелодии Ах, деньки деньки маются! Кто, их по ветру раскидал? — Полоумный! Да никто, никто умный мои денечки не подобрал. И не подберет,
Покачнулося море — Баю-бай. Лодочка поплыла. Встрепенулися птички… Баю-бай, Правь к берегу! Море, море засыпай, Засыпайте куличики, В лодку девушка легла Косы длинней, длинней
Ты веришь в меня? — Я верю в тебя. — А если они все будут против меня? Ну да, какой же ты, я верю
Пригласили! Наконец-то пригласили. Липы зонтами, — дачка… Оправляла ситцевую юбочку. Уже белые платьица мелькали, Уж косые лучи хотели счастья. Аристончик играл для танцев. Между
Памяти моего незабвенного единственного сына В. В. Нотенберг. Вот и лег утихший, хороший — Это ничего — Нежный, смешной, верный, преданный — Это ничего.
Пахнет кровью и позором с бойни. Собака бесхвостая прижала осмеянный зад к столбу Тюрьмы правильны и спокойны. Шляпки дамские с цветами в кружевном дымку.
Посвящается несравненному сыну его родины — Паси Яскеляйнен Над нами, фрачными, корсетными, крахмальными, ты запел песню родины. Ты из нас, фрачных, корсетных, выманил воздух
Глубока, глубока синева. Лес полон тепла. И хвоя повисла упоенная И чуть звенит от сна. Глубока глубока хвоя. Полна тепла, И счастья, И упоения,
Миниатюры Венок весенних роз Лежит на розовом озере. Венок прозрачных гор За озером. Шлейфом задели фиалки Белоснежность жемчужная Лилового бархата на лугу Зелени майской.
Апетит выздоровлянский Сон, — колодцев бездонных ряд, и осязать молчание буфета и печки час за часом. Знаю, отозвали от распада те, кто любят… Вялые
Дождики, дождики, Прошумят, прошумят. Дождики — дождики, ветер — ветер Заговорят, заговорят, заговорят — Журчат.
Полевые мои Полевунчики, Что притихли? Или невесело? — Нет, притихли мы весело — Слушаем жаворонка. Полевые Полевунчики, Скоро ли хлебам колоситься? — Рано захотела
Он доверчив, — Не буди. Башни его далеко. Башни его высоки. Озера его кротки. Лоб его чистый — На нем весна. Сорвалась с ветви
Помолись за меня — ты Тебе открыто небо. Ты любил маленьких птичек И умер замученный людьми. Помолись обо мне тебе позволено чтоб-б меня простили.
В тонком завершении и прозрачности полевых метелок — небо. Звени, звени, моя осень, Звени, мое солнце. Знаю я отчего сердце кончалося — А кончина
Но в утро осеннее, час покорно-бледный, Пусть узнают, жизнь кому, Как жил на свете рыцарь бедный И ясным утром отошел ко сну. Убаюкался в
Подана осторожно карета, простучит под окном, по камням. Выйдет сумрачно — пышно одета, только шлейфом скользнет по коврам. И останутся серые свечи, перед зеркалом
В черноте горячей листвы бумажные шкалики. В шарманке вертятся, гудят, ревут валики. Ярким огнем горит рампа. Над забытым столиком, в саду, фонарь или лампа.
Вянут настурции на длинных жердинках. Острой гарью пахнут торфяники. Одиноко скитаются глубокие души. Лето переспело от жары. Не трогай меня своим злым током… Меж