Вставайте, вставайте, вставайте,
Работник с портфелем и без!
Очки на носы надевайте,
Премьера готовится здесь.
Вперед! Пусть враг
Плюет В кулак.
Театр наш уже состоялся…
Нам место! Ты, недруг, белей!
И как кое-кто ни старался,
А вот и у нас юбилей.
Этот вихрь, местком и все цеха,
Выходные, наш досуг, актив —
Прибирал Любимов все к рукам
С помощью того же Дупака,
И теперь мы дружный коллектив.
Дышит время у имярека,
Дышит бурно уже полвека,
Время! Правильно! Так держать,
Чтоб так дальше ему дышать.
Юбилеи традиционны,
Но шагаем — не по стопам.
Все театры реакционны,
Если время не дышит там!
Я не знаю, зачем, кто виной этой драмы.
Тот, кто выдумал это, — наверное, слеп!
Чтоб под боком у чудной, спокойнейшей «Камы»
Создавать драматический этот вертеп!
Утомленные зрители, молча кутаясь в шубы,
Жгут костры по ночам, бросив жен и детей,
Только просят билетика посиневшие губы,
Только шепчут таинственно: «Юбилей, юбилей…»
О ужасная очередь из тоскующих зрителей!
Тянут руки — и женщина что-то пишет впотьмах…
Мне все это знакомо: я бывал в вытрезвителе —
Там рисуют похожее, только там — на ногах.
И никто не додумался, чтоб работники «Камы»
Оставалися на ночь — замерзавших спасать! …
…Но теперь всем известно, кто виной этой драмы:
Это дело Любимова, а его — поздравлять!
На Таганке я раньше знал метро и тюрьму,
А теперь здесь — театр, кто дошел, докумекал?
Проведите, проведите меня к нему —
Я хочу видеть этого человека!
Будто здесь миллион электрических вольт,
А фантазии свет исходил не отсюда ль?
Слава ему, пусть он не Мейерхольд —
Чернь его любит за буйство и удаль.
Где он, где? Неужель его нет?
Если нет, я не выживу, мамочка!
Это теплое мясо носил скелет
На общипку Борису Иванычу.
Я три года, три года по кинам блуждал,
Но в башку мою мысль засела:
Если он в дали дальние папу послал,
Значит, будет горячее дело.
Он три года, три года пробивался сквозь тьму,
Прижимая, как хлеб, композиции к векам…
Проведите, проведите меня к нему —
Я хочу поздравить этого человека.
(2 votes, average: 5,00 out of 5)