Стихотворения поэта К. Р

Великой Княгине Елисавете Маврикиевне О, не дивись, мой друг, когда так строго Я пред тобой молчаньем обуян; На дне морском сокровищ много, Но их

Служа поэзии святой, Благоговейно чти искусство; Ему отдайся всей душой, Дари ему и ум, и чувство. Будь верен долгу своему И, гордый званием поэта,

Затишье на море… За бурею строптивой Настала мертвая, немая тишина: Уж выбившись из сил, так вяло, так лениво, Едва колышется усталая волна. Затишье на

Земля пробудилась от долгого сна, Явилась предвестница лета,- О, как хороша ты, младая весна, Как сердце тобою согрето! Люблю я простор этих ровных полей,

Не много дней осталося цвести Красе роскошной Божья сада: Уж кроткое мне слышится «прости» В печальном шуме листопада. И тем спешит налюбоваться взор, Чего

Падай, падай, снег пушистый, Расстилайся пеленой, Падай, легкий, падай, чистый, Землю зябнущую крой. Заметая дали мглою, Всякий цвет, отлив и тень Непорочной белизною Словно

Знакомые места! Здесь над оврагом Стояли мы привалом прошлый год: Мы долго шли все в ногу, крупным шагом И сделали далекий переход. Составив ружья,

Блаженны мы, когда идем Отважно, твердою стопою С неунывающей душою Тернистым жизненным путем; Когда лукавые сомненья Не подрывают веры в нас, Когда соблазна горький

Озеро светлое, озеро чистое, Гладь, тишина и покой! Солнце горячее, солнце лучистое Над голубою волной! О, если б сердце тревожное, бурное Так же могло

Чем солнце зимнее теплее, Тем ослепительней снега; А нагота ветвей в аллее Все так же мертвенно строга. Хоть не сдают еще морозы — Но

Как пленительно-тихо в отцветших полях! Наша осень полна обаянья: Сколько прелести в грустных, безжизненных днях Этой кроткой поры увяданья! Воздух влажен и свеж, облетают

За день труда, о, ночь, ты мне награда! Мой тонет взор в безбрежной вышине, Откуда ты глядишься в душу мне Всей красотой нетленного наряда.

Повеяло черемухой, Проснулся соловей, Уж песнью заливается Он в зелени ветвей. Учи меня, соловушко, Искусству твоему! Пусть песнь твою волшебную Прочувствую, пойму. Пусть раздается

Роковая, неизбежная, Подползла, подкралась ты, О, губительница нежная Милой летней красоты! Обольстительными ласками Соблазнив и лес, и сад, Ты пленительными красками Расцветила их наряд.

Принцессе Елисавете Саксен-Алътенбургской Я засыпаю… Уж слабея и бледнея, Сознанье еле властно надо мной, И все еще, как наяву, дрожа, немея, Я вижу образ

Несется благовест… Как грустно и уныло На стороне чужой звучат колокола. Опять припомнился мне край отчизны милой, И прежняя тоска на сердце налегла. Я

Зарумянились клен и рябина, Ярче золота кудри берез, И безропотно ждет георгина, Что спалит ее первый мороз. Только тополь да ива родная Все сдаваться

О, царь, скорбит душа твоя, Томится и тоскует! Я буду петь: пусть песнь моя Твою печаль врачует. Пусть звуков арфы золотой Святое песнопенье Утешит

Что за краса в ночи благоуханной! Мечтательно ласкает лунный свет; Небесный свод, как ризой златотканной, Огнями звезд бесчисленных одет. О, если б там, в

О, если б совесть уберечь, Как небо утреннее, ясной, Чтоб непорочностью бесстрастной Дышали дело, мысль и речь! Но силы мрачные не дремлют, И тучи

Улыбка радостная Мая И первой ласточки прилет! Земля цветет, благоухая, И соловей в саду поет. Его певучей внемля сказке, Я в ночь гляжу —

М. Д. Давыдову Усталый сын земли, в дни суетных забот, Средь мелочных обид и светского волненья, У озера в лесу ищу уединенья. Не налюбуешься

Ночь. Небеса не усеяны звездами: В свете немеркнущем тонут оне. Чу! Соловьи залилися над гнездами… Томно и больно, и трепетно мне… Вдоволь бы песни

Люблю тебя, приют уединенный! Старинный дом над тихою рекой И белорозовый, в ней отраженный Напротив сельский храм над крутизной. Сад незатейливый, но благовонный, Над

Научи меня, Боже, любить Всем умом Тебя, всем помышленьем, Чтоб и душу Тебе посвятить И всю жизнь с каждым сердца биеньем. Научи Ты меня

Умолкли рыдания бури кипучей, Клокочущей бездны волна улеглась; Опять выплывает луна из-за тучи, Над гладью морской тишина разлилась. В борьбе непрестанной с мятежною страстью

Улыбкою утра пригретые снова, В лесную мы прячемся тень. Казалось, зима разлучить нас готова,- Вдруг теплый один еще день. Осенней красою любуются взоры, И

Быть иль не быть, вот в чем вопрос. Что выше: Сносить в душе с терпением удары Пращей и стрел судьбы жестокой или, Вооружившись против

Князю Иоанну Константиновичу Спи в колыбели нарядной, Весь в кружевах и шелку, Спи, мой сынок ненаглядный, В теплом своем уголку! В тихом безмолвии ночи

Ах, эта ночь так дивно хороша! Она томит и нас чарует снова… О, говори: иль не найдется слова, Чтоб высказать все, чем полна душа?

Нет! Мне не верится, что мы воспоминанья О жизни в гроб с собой не унесем; Что смерть, прервав навек и радость, и страданья, Нас

Задремали волны, Ясен неба свод; Светит месяц полный Над лазурью вод. Серебрится море, Трепетно горит… Так и радость горе Ярко озарит.

Когда листы, поблекнув, облетели И сном зимы забылось все в лесу, Одни лишь вы, задумчивые ели, Храните прежнюю красу. И словно шепчете вы с

Сирень распустилась у двери твоей И лиловыми манит кистями: О, выйди! Опять любоваться мы ей Восхищенными будем глазами. Смотри: гнутся ветви все в пышном

Здесь, в тишине задумчивого сада, Опять, о, ночь, меня застанешь ты, И все одной душа полна мечты, Что я калиф, а ты — Шехеразада.

Меня бранят, когда жалею Я причиняющих печаль Мне бессердечностью своею; Меня бранят, когда мне жаль Того, кто в слабости невольной Иль в заблужденьи согрешит…

Она плывет неслышно над землею, Безмолвная, чарующая ночь; Она плывет и манит за собою И от земли меня уносит прочь. И тихой к ней

Уж скоро стает снег, и понесутся льдины Вдоль по течению освобожденных струй, И вновь слетит весна в расцветшие долины И подарит земле свой первый

Принцу Петру Александровичу Олъденбургскому Говорят мне: «Собою владеть ты умей, Научиться пора хладнокровью; Надо сдержанней быть; ты немало людей Необдуманной сгубишь любовью…» Но любовь

Сонет О, радость утра ясного весной! Ты ласточек навеяна крылами. Вы, незабудки, споря с небесами, Так празднично убрались бирюзой. О, летний день! Сияя над

Если ландыша листья средь жаркого лета Мне в тени попадутся лесной, Я не вижу на них благовонного цвета, Облетевшего ранней весной. Затаенною грустью и

Когда креста нести нет мочи, Когда тоски не побороть, Мы к небесам возводим очи, Творя молитву дни и ночи, Чтобы помиловал Господь. Но если

О, как люблю я этот сад тенистый! Со мною здесь лишь птицы да цветы. Беспечно я вдыхаю воздух чистый Здесь, вдалеке от светской суеты.

Растворил я окно — стало грустно невмочь — Опустился пред ним на колени, И в лицо мне пахнула весенняя ночь Благовонным дыханьем сирени. А

Я баловень судьбы… Уж с колыбели Богатство, почести, высокий сан К возвышенной меня манили цели,- Рождением к величью я призван. Но что мне роскошь,

Какой восторг! Какая тишина! Благоуханно ночи дуновенье; И тайною истомой усыпленья Природа сладостно напоена. Тепло… Сияет кроткая луна… И очарованный, в благоговенье Я весь

Д. А. Муринову Вешние воды бегут… Засиневшее Небо пригрело поля. Зимнее горе, давно наболевшее, Выплакать хочет земля. Зори полночные, негою томною Млея, гоните вы

Великой княгине Елисавете Феодоровне Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно: Ты так невыразимо хороша! О, верно под такой наружностью прекрасной Такая же прекрасная душа!

Красу земли сгубил жестокий К зиме от лета переход, И полн лишь неба свод глубокий Неувядаемых красот. Грустят цветы в саду печальном, Им ароматом

Как жаль, что розы отцветают! Цветов все меньше по садам, Уж дни заметно убывают, И звезды ярче по ночам. Жасмин отцвел, сирень увяла, Давно