Чего Улисс не претерпел! В скитанье десять лет провел; Гоним Нептуном от Исмара, Едва ль не вплоть до Гибралтара Вперед и взад бедняжка плыл,
Стихотворения поэта Капнист Василий Васильевич
Приемлю лиру, мной забвенну, Отру лежащу пыль на ней; Простерши руку, отягченну Железных бременем цепей, Для песней жалобных настрою, И, соглася с моей тоскою,
Псалом 41 С каким в полдневный зной стремленьем Летит елень на брег ручья, С таким, о Боже! нетерпеньем Парит к тебе душа моя. Душа
С Миленой поздною порою, Под тенью скромного леска, Мы видели, как меж собою Два разыгрались голубка. Любовь моя воспламенилась, Душа на языке была, Но,
Коль хочешь ты насмешкой Разумный круг развеселить, Не избирай другого пешкой, Но над собой изволь шутить: Зоилом ввек не будешь слыть И в ухо
«Эдипа» видел я,- и чувство состраданья Поднесь в растроганной душе моей хранит Гонимого слепца прискорбный, томный вид. Еще мне слышатся несчастного стенанья, И жалобы
В тучу солнце закатилось, Черну, как сгущенный дым, Небо светлое покрылось Мрачным саваном нощным. Быть грозе: уж буря воет; Всколебавшись, лес шумит, Вихрь порывный
Когда б хоть раз ты казнь, Барина, За ложны клятвы понесла: Хоть тень на зуб, на лоб морщина, На ноготь крапинка б взошла; Поверил
Поспеши, весна прекрасна! Бархатом покрой луга; Пусть кристальна струйка ясна Вновь омоет берега. Липы, тополи ветвисты Пусть на дерне тень прострут, И фиалочки душисты
О мир, разврата полный мир! Лукавство — бог твой, лесть — кумир. Возможно ли в тебе нам ныне Стыдливу истину сыскать, Когда обман в
Non ebut neque aureum Mea renidet in domo lacunar.1 В миру с соседами, с родными, В согласьи с совестью моей, В любви с любезною
Мечта, последний луч отрад! И ты мне изменяешь! И ты уж твой прелестный взгляд От скорби отвращаешь! Люблю; и, искренно любя, Взаимностью ласкался, И
Томны отголоски! песнь мою печальну Холмам отнесите; Вниз потока быстра, сквозь дубраву дальну, В рощах повторите. Ах! почто любезна друга, рок постылой! Ты меня
В младенческих летах коварные измены, Вторый Алкид, как змей, трикрат он задушил. Чтоб мрак невежества, вокруг его сгущенный, Рассеять — рубищем порфиры блеск прикрыл;
Здесь берест древний, величавый, Тягча береговый утес, Стоял, как патриарх древес: Краса он был и честь дубравы, Над коею чело вознес. Перуном, бурей пощаженный,
Святый восторг благотворенья! Что в мире сладостней тебя? Благого образ провиденья: В других зреть счастливым себя, Добру все посвятить мгновенья, Несчастных как родных любя.
Зачем, не только в то лишь время, Когда его тягчило бремя Фемидиных несносных уз, Отрекся он от милых муз И с ними разорвал любезный,
Под счастливой звездой рожденный, Нарышкин школьных бредней враг; Трекрестный капитан несменный, И камер-юнкер, и козак. В свойстве хоть дальнем с кровью царской, Причетник обер-секретарской!
Псалом 138 Творец миров и человека! Ты испытал меня, узнал; И сокровенны издалека Мои ты мысли угадал. Все подвиги мои Ты знаешь, Пути мои
Твой образ в сердце врезан ясно, На что ж мне тень его даришь? На то ль, что жар любови страстной Ты дружбой заменить велишь?
Державин умер!.. слух идет, И все молве сей доверяют. Но здесь и тени правды нет: Бессмертные не умирают!
Мне сказали: жизни радость Можно лишь в любви сыскать, Что ее восторгов сладость Ни сказать, ни описать. Сей любви, что все хвалили, В дар
Скажи мне, Батюшков любезный! Дай дружбе искренний ответ: Зачем нельстивый и полезный Ты пренебрег ее совет? Зачем великолепно Тасса Решился вновь похоронить, Когда средь
Зачем мы в старости встречаемся с заботой, Нас в ней дручит зачем скорбей, болезней гнет? Затем, чтоб с большею охотой Мы оставляли свет! Конец
В дубраве грозна буря воет, Крутится вихрем дождь и град. С горы стремясь, долину роет Ревущий, быстрый водопад. Во мраке молния лишь блещет, Не
1812 года ноябрь в 8-й день Одно лишь поприще осталось Кончающемусь году — течь: В пучину вечности желалось Ему тебя с собой увлечь, И
Кто счастья ищет в свете, Тщеславие любя, Тот ввек имей в предмете Лишь одного себя. Но я лишь рад покою, Гордыне не служу, В
Сей час Я получил приказ, И хоть всю прошлу ночь сомкнуть не мог я глаз (Зане от зависти сну сделалась помеха), Но если лиры
Ночь длилась, и луна златая Сияла меж подруг своих, Когда, о Лида! прижимая Меня в объятиях твоих Сильней, чем плющ вкруг дуба вьется, Ты
Псалом 22 Господь мой Пастырь; не страшусь; Вовек отрады не лишусь. На пажитях обильных, злачных, При токах тихих и прозрачных Меня к покою он
Как дождевая капля в море, Так в вечность канул прошлый год, Умчал и радости и горе, Но, улетев, отверстый вход Оставил в мир им
О славолюбие! какими Ты чарами слепишь людей! Державно властвуешь над ними Среди простертых вкруг сетей, Но меж твоих орудий лести Из всех приманчивей —
Уже со тьмою нощи Простерлась тишина. Выходит из-за рощи Печальная луна. Я лиру томно строю Петь скорбь, объявшу дух. Приди грустить со мною, Луна,
Тщетно ты трудишься, Хлоя, Кучи злата в клад копить: Можно ль с ним приют покоя, Можно ль дружбы клад сравнить? Тщетно, устали не зная,
«Река времен в своем теченьи Уносит все дела людей И топит в пропасти забвенья Народы, царства и царей. А если что и остается Чрез
Друзьям Державина И вы его любили, И дружества слезой Вы прах его почтили; Вам стих печальный мой Я посвятить желаю, В нем чувства моего
Мне кажется, ее лицо Бело и кругло, как яйцо. Косы волнистой черный волос Длиннее, чем высокий колос. Не слишком выпукло чело Так чисто, гладко,
Уж солнышко садится За дальный неба круг, И тень с горы ложится На пестровидный луг. Светильник дня прекрасный! Ложись и ты, почий: С зарею
Весна коснит — и дни бегут, И нашу жизнь уносят. Вот миг — и парки нить спрядут, Вот миг — и ножниц спросят. Ах!
Сокрой, о солнце! луч постылый, Тони скорей в морских волнах; С душой сообразясь унылой, Да тьма возляжет в сих местах. Печалью отягченны очи Устали
Не тот счастлив, кто кучи злата Имеет в крепких сундуках, Кому фортуна торовата В удел дает блестящий прах, В чертог чей пышный и огромный
Хорошо тому о счастье, Друг любезный! говорить, Кто в житейском мог ненастье Голову плащом прикрыть, Тем, в котором мудрость скромна, Из дворца ушед огромна,
Ах! пойду рассею скуку По лесочкам, по лугам, Тайную, сердечну муку Эхам томным передам. Томны эхи! повторите Скромну жалобу мою; Другу милому скажите, Что
Лютая зима! доколе Землю будешь ты томить, Реки быстрые в неволе Льдистым гнетом бременить? Долго ль быть твоей нам жертвой И сносить жестокий хлад?
Напрасно, Паша! ты желаешь Стихи мои читать, Сим чтеньем, может быть, мечтаешь Задумчивость прогнать. Но как ты, друг мой, ошибешься! Совсем не то найдешь.
Удален от Лизы милой В роковой разлуке сей, Без нее в стране постылой С горестью живу моей И влеку в тоске унылой Тяжко бремя
Увы! что в мире красота?- Воздушный огнь, в ночи светящий, Приятна сердцу сна мечта, Луч солнечный, в росе блестящий. Мгновенье — нет Авроры слез,