Неважно, что Гомер был слеп. А может, так и проще… Когда стихи уже — как хлеб, они вкусней на ощупь. Когда строка в руке
Стихотворения поэта Казакова Римма Федоровна
Я по прошлому сужу, что грядущее сокрыто… А сегодня я сижу у разбитого корыта. Кто же, кто его разбил? Как ни странно, как ни
Сойди с холма и затеряйся разом в траве, коль мал, и в чаще, коль велик. Сойди с холма! — велят душа и разум и
В юности мне ставили в вину что мои стихи – всегда печальные. Про любовь – как будто про войну, про ее несчастья изначальные. И
Все, любимый мой сынок, — так как в это сердце верит. Что для тех — венец, венок, для других — всего лишь веник. Ты,
Как завишу я от слов, от кирпичиков звучащих, птиц, поющих в гулких чащах, – этих властных слов-основ. Слушаю, глаза закрыв, и смеются в каждой
Все в природе строго. Все в природе страстно. Трогай иль не трогай — То и это страшно. Страшно быть несобранной, Запутанной в траве, Ягодой
Как ты — так я. Твое тебе верну. Вздохну, шагну, живой из пекла выйду. Я слабая, я руку протяну. Я сильная, я дам себя
Жизнь опять становится пустой. Утешаюсь тем же примитивом: «Мы не навсегда, мы – на постой…» – стало убеждающим мотивом. Жизнь на удивление пуста. А
Ступлю туда, куда ступлю, в грех превращая прегрешенье, не спрашивая разрешенья на то, что как хочу люблю. Сама приду, сама уйду, сама за все,
Любить Россию нелегко, она — в ухабах и траншеях и в запахах боев прошедших, как там война ни далеко. Но, хоть воздастся, может быть,
…И когда наступает пора осознать непричастность, умираю в глаголе — протяжном, как жизнь: «распроститься». Потому что прощаюсь еще до того, как прощаюсь. Ничего нет
Я полюбила быт за то, что он наш общий быт, что у меня твое пальто на вешалке висит. За тесноту, за тарарам, где все
Для России нехитрым был выбор. или — прочь отошел, или — выпил… Ну и правильно, коль разобраться! То горчим на устах, то торчим на
Не ходи за мной, как за школьницей, ничего не сули. И не хочется, и не колется — не судьба, не суди. Я еще ничуть
Говорю не с горечью, не с болью, но, презрев наивное вранье: самой безответною любовью любим мы отечество свое. То ли у него нас слишком
Писатели, спасатели, — вот тем и хороши, — сказители, сказатели, касатели души. Как пламя согревальное в яранге ледяной, горит душа реальная за каждою стеной.
Годы, годы! Вы прошли? Ну а может, вы настали? Неужели соловьи оттомили, отсвистали? Отблистало столько дней, но во всем, что мне осталось, все счастливей,
У стены лежит старуха: сердце ли, усталость? Жить ей не хватает духа? Или — годы, старость? Поослабли наши узы, нет тепла в народе. Как
Среди землетрясений, потрясений живем, не запинаясь и не пятясь. У времени не густо воскресений, зато в любой неделе — по семь пятниц. Вы, пятницы