Стихотворения поэта Клюшников Иван Петрович

Я не поэт! Страстей могучих лава В груди давно уж не кипит! Не соблазнит меня поэтов слава, И крик друзей не соблазнит. Нет, никогда

В небе солнышко играет, Высоко в его лучах Птичка божия летает, Рассыпаясь в голосах. Я в немой тоске ей внемлю, Сжала сердце мне печаль,

В детстве раз весеннею порою На свободе я в саду родном гулял, Солнышко играло надо мною, Светлый взор его меня увеселял. На меня смеясь

Я не люблю тебя: мне суждено судьбою, Не полюбивши, разлюбить. Я не люблю тебя; больной моей душою Я никого не буду здесь любить. О,

Я помню детство: в радужных лучах Жизнь предо мной роскошно расстилалась, Взор отдыхал на розах, — а в мечтах Лишь радость новой радостью сменялась.

С мучительной, убийственной тоской Я на тебя глядел, питомец Мельпомены, Когда пред суетой земли склоня колены, Ты долу пал развенчанной главой. Ты оскорбил святой

Учитель наш был истинный педант, Сорокоум, — дай бог ему здоровья! Манеры важные, — что твой официант, А голос — что мычание коровье. К

Закрылись прекрасные очи, Поблекли ланиты ее, И сумраком вечныя ночи Покрылось младое чело. Ты счастья земного не знала, Одним ожиданьем жила, Любила — любя,

Был у нас в былые годы Знаменитый генерал. Я, ребенком, про походы И про жизнь его читал. Был русак — Россию нашу Всей душою

Столицы шумной лишний житель, Бежав от сплетен и вестей, Я снова посетил обитель Погибшей юности моей. Вот он — предел моих скитаний, Здесь расцвела

Подлец по сердцу и из видов, Душеприказчик старых баб, Иван Иванович Давыдов, Ивана Лазарева раб. В нем грудь полна стяжанья мукой, Полна расчетов голова,

Я уж давно за слезы упоенья Раскаянья слезами заплатил! Я уж давно минутное забвенье Годами адской муки искупил. Доверчиво смиряся пред судьбою, Безропотна покорствуя

Я вас любил… давно, без упованья!.. За арфою, в вечерней тишине, Неясные души моей желанья Вы звуками высказывали мне. Лилися в душу сладостные звуки;

Когда земные наслажденья, Расчеты грязной суеты, Игры страстей и заблужденья, Своекорыстные мечты Меня измучили, — тоскою Душа наполнилась моя, Мне мир казался пустотою: Я

Опять оно, опять былое! Какая глупость — черт возьми! — От жирных праздников земли Тянуться в небо голубое, На шаг подняться — и потом