Ты прав, мой друг: мы все чудес ждем в эти дни На сумрачной земле, забытой небесами; Но мы не верим в них, — там,
Стихотворения поэта Коринфский Аполлон Аполлонович
Ослеп наш дряхлый век, и, как слепец несчастный, Бредет он наугад, окутан дымной тьмой; И кажется ему весь божий мир прекрасный Огромною тюрьмой… Ни
Под темным наметом сосны вековой, Пронизанной солнца лучами, Лежу я безмолвно… Ковер меховой Пестреется всеми цветами. В глуши благодатной, вдали от людей, Недвижно —
Каждый день румяным утром За белеющею виллой Появлялась дочь архонта, Словно призрак легкокрылый. Чуть с востока выплывала Розоперстая Аврора, Ключевой водой поспешно Наполнялася амфора;
Сегодня целый день бродил я по лугам, С двустволкою в руках… Знакомые картины Мелькали предо мной… Пестрели здесь и там Усадьбы серые: дымилися овины
В старину Святогор-богатырь, Чуя силу в себе дерзновенную, В час недобрый надумал рукой Приподнять-опрокинуть вселенную. И на борзом своем скакуне Он поехал в путину
К пустынному приволью Склонился небосклон; Душистый воздух смолью И зноем напоен. Ни зверя и ни птицы Среди прямых стволов; Над ними — вереницы Жемчужных
Молчанье, молчанье… Другого не будет Ответа! А кто-то так жаждет привета… Нет, в сердце его не пробудит Признанье… В холодной могиле Все чувства, все
Пир — горой… В пылу разгула Льются волнами слова; У честных гостей от гула Закружилась голова. Речи буйные сменяя. По столам — полным-полна —
Бледное, чахлое утро туманное Робко встает над безмолвной столицею; Скоро проснется и солнце румяное Вместе с толпою рабов бледнолицею… В темных подвалах, в палатах
…Жигули, Жигули!.. И — опять предо мной К облакам вознесли Горы лес вековой. Взоры верхом скользят — От скалы до скалы, Где лишь тучки
В божий храм веду сестру ли — Все патрули да патрули! В гости к дядюшке Петру ли — Все патрули да патрули! Кучер громко
Летят часы… За ними вслед — Как призрачная тень — Бежит зари вечерней свет, И гаснет шумный день… И меркнет день… И ночь кругом.