Крестовский и Петровский,
и полуострова,
как тамбур папиросный,
проехала страна.
Но мне не пособили
свисток и кипяток,
как ехал по Сибири,
все говорил — потом.
Гармошка и картошка,
летение лесов.
Билетная картонка —
по буковке лицо.
Буквальное, овальное,
такое, как мое,
казенные, невольные,
купли самолет.
А я бы хоть обозом,
хоть в меховых санях,
в дороге хоть разбоем
сумел себя занять.
Как гладко и как просто
все говоришь — потом,
пока Крестовский остров
еще в краю ином.
Как стыдно и ужасно
все говорить тогда —
там синие лужайки,
иные города.
Там синенькое море
и красный пароход,
и с той поры помалу
сносилось барахло.
Все перетасовалось,
ходы наперечет,
но все-таки остался
дорожный дурачок.
колодники мешают
колоду дальних карт.
Бывает, мне мешает
цветы и тени карт.
(2 votes, average: 2,50 out of 5)