Быть может, ты и прав, с тобою я не спорю, Но истина твоя чужда душе моей: Сочувствовать могу я и чужому горю, Но горе
Стихотворения поэта Круглов Александр Васильевич
Настанет день, последний день расплаты, Я от руки погибну палача За то, что вас любил, родные хаты, Хотел спасти вас помощью меча! Я чувствую,
На лужайке, близ дороги — Множество ребят… Бабки стройно, словно войско, Выставлены в ряд. Шум, волненье, спор и крики — Лучше не шути! «Павел,
Я на посту — как часовой: И в летний зной, и в зимний холод, Томит ли жажда или голод, Грозит ли враг во тьме
А. Н. Майкову Язык поэзии — властительная сила, Ей покоряются безропотно сердца… Какие б чудеса наука ни творила, Не ей соперничать с могуществом певца.
Не говори, что жизнь пуста, Что нет осмысленного дела: Народа благо — не мечта, Отдай себя труду всецело! Толпа еще темна, груба, И за
Выплыл ясный месяц Над большим селом; Обливает поле, Избы — серебром. Тишь в селе немая, Люд крестьянский спит… Только в крайней хатке Огонек блестит.
Люблю я этот круг — отважный, молодой — Науки тружениц и их живые речи… Я отдыхаю здесь, усталый и больной, И если я еще
Полвека протекло, как твой могучий гений Угас безвременно, народ осиротив… И голос зависти, вражды и заблуждений, В высокомерии к тебе несправедлив, Не раз поколебать
В уютной комнатке, при свете двух свечей, Мы собрались в кружок, чтоб отдохнуть за чтеньем. Мы слушаем рассказ из жизни тех людей, Которые давно
1 Кругом темно. Давно уснуло Большое шумное село; И лишь кабак — притон разгула — Еще не спит, и в нем светло. И крик,
Оставим этот спор! Пускай твои мечты, Как истина сама, — глубоко справедливы; Но в увлечении позабываешь ты: Слова еще не жизнь, как ни были
Не мотивами жизни столичной Вдохновенье свое я питал, Где все пошлое с виду прилично, Исказился где сам идеал. Не вином распаленные взоры Стыд продавших,
Погоди, милый друг; будут лучшие дни, Загорятся кругом боевые огни, Угнетенный народ встрепенется; Гады спрячутся в старые норы опять, Перестанут людей боязливых пугать, Песня
Сорок лет, как в путь я вышел С крепкой верой в небеса… Злобный крик и смех я слышал, — Доносились голоса Теплой ласки, нежной
И вот опять передо мной Места знакомые мелькнули; А сосны старые смолой Ароматически пахнули. Вон за рекою на холме Село раскинулось родное… К нему
Надоели песни Нам о дифтерите, О забитых людях, О плохом кредите, О московской спячке, О ворах кассирах, Об ухабах, грязи В думе и в
Сын любит мать свою; но, ласки расточая, Он иногда ее во гневе и корит… А пусть осмелится, пороки замечая, Ее хулить чужой — в
Лесная глушь… Береза да осина… Да тощие желтеются хлеба… И будит мысль печальная картина: Здесь жизнь — не пир, а мука и борьба. И
И. А. Данилину Не эгоизм беда, мой друг: С ним примириться есть возможность; Бич наших дней — иной недуг, Ему название — ничтожность. Ее