Какой-то Повар, грамотей, С поварни побежал своей В кабак (он набожных был правил И в этот день по куме тризну правил), А дома стеречи
Стихотворения поэта Крылов Иван Андреевич
Осел увидел Соловья И говорит ему: «Послушай-ка, дружище! Ты, сказывают, петь великий мастерище. Хотел бы очень я Сам посудить, твое услышав пенье, Велико ль
Мартышка, в Зеркале увидя образ свой, Тихохонько Медведя толк ногой: «Смотри-ка»,- говорит,- «кум милый мой! Что это там за рожа? Какие у нее ужимки
Почто, мой друг, кричишь ты так на страсти И ставишь их виной всех наших зол? Поверь, что нам не сделают напасти Любовь, вино, гульба
Лютейший бич небес, природы ужас — мор Свирепствует в лесах. Уныли звери; В ад распахнулись настежь двери: Смерть рыщет по полям, по рвам, по
Собака, Лев да Волк с Лисой В соседстве как-то жили, И вот какой Между собой Они завет все положили: Чтоб им зверей съобща ловить,
Когда в товарищах согласья нет, На лад их дело не пойдет, И выйдет из него не дело, только мука. Однажды Лебедь, Рак, да Щука
В кустарнике залегши у дороги, Разбойник под вечер добычи нажидал, И, как медведь голодный из берлоги, Угрюмо даль он озирал. Посмотрит, грузный воз катит,
«Сенюша, знаешь ли, покамест, как баранов, Опять нас не погнали в класс, Пойдем-ка да нарвем в саду себе каштанов!»- «Нет, Федя, те каштаны не
Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой: Ему и то уж силы придает, Что подвигов его свидетель целый свет. Но сколь и тот почтен, кто,
Голодная кума Лиса залезла в сад, В нем винограду кисти рделись. У кумушки глаза и зубы разгорелись; А кисти сочные как яхонты горят; Лишь
«Как, милый Петушок, поешь, ты громко, важно!»- «А ты, Кукушечка, мой свет, Как тянешь плавно и протяжно: Во всем лесу у нас такой певицы
«Приятель дорогой, здорово! Где ты был?» — «В Кунсткамере, мой друг! Часа там три ходил; Все видел, высмотрел; от удивленья, Поверишь ли, не станет
Нет мира для меня, хотя и брани нет; В надежде, в страхе я; в груди то хлад, то пламень; То вьюсь я в небесах,
Уж сколько раз твердили миру, Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок, И в сердце льстец всегда отыщет уголок. Вороне где-то бог
Хотя услуга нам при нужде дорога, Но за нее не всяк умеет взяться: Не дай бог с дураком связаться! Услужливый дурак опаснее врага. ___________
Из дальних странствий возвратясь, Какой-то дворянин (а может быть, и князь), С приятелем своим пешком гуляя в поле, Расхвастался о том, где он бывал,
С горшками шел Обоз, И надобно с крутой горы спускаться. Вот, на горе других оставя дожидаться, Хозяин стал сводить легонько первый воз. Конь добрый
У Льва просила Мышь смиренно позволенья Поблизости его в дупле завесть селенье И так примолвила: «Хотя-де здесь, в лесах, Ты и могуч и славен;
У Тришки на локтях кафтан продрался. Что долго думать тут? Он за иглу принялся: По четверти обрезал рукавов — И локти заплатил. Кафтан опять
В деревне, в праздник, под окном Помещичьих хором, Народ толпился. На Белку в колесе зевал он и дивился. Вблизи с березы ей дивился тоже
Кто знатен и силен, Да не умен, Так худо, ежели и с добрым сердцем он. _________ На воеводство был в лесу посажен Слон. Хоть,
Отчего сей свист унылый, Житель рощей, друг полей? Не из города ль, мой милый, Прилетел ты, соловей? Не из клетки ль на свободу Выпорхнул
Какой-то молодец, В наследство получа богатое именье, Пустился в мотовство и при большом раденье Спустил все чисто; наконец, С одною шубой он остался, И
Среди лесов, стремнин и гор, Где зверь один пустынный бродит, Где гордость нищих не находит И роскоши неведом взор, Ужели я вдали от мира?
Когда у нас беда над головой, То рады мы тому молиться, Кто вздумает за нас вступиться; Но только с плеч беда долой, То избавителю
У мужика, большого эконома, Хозяина зажиточного дома, Собака нанялась и двор стеречь, И хлебы печь, И сверх того полоть и поливать рассаду. Какой же
Когда перенимать с умом, тогда не чудо И пользу от того сыскать; А без ума перенимать — И боже сохрани, как худо! Я приведу
У кухни под окном На солнышке Полкан с Барбосом, лежа, грелись. Хоть у ворот перед двором Пристойнее б стеречь им было дом, Но как
Когда Смоленский Князь, Противу дерзости искусством воружась, Вандалам новым сеть поставил И на погибель им Москву оставил, Тогда все жители, и малый и большой,
В прекрасный летний день, Бросая по долине тень, Листы на дереве с зефирами шептали, Хвалились густотой, зеленостью своей И вот как о себе зефирам
Сосед соседа звал откушать; Но умысел другой тут был: Хозяин музыку любил И заманил к себе соседа певчих слушать. Запели молодцы: кто в лес,
Дворовый, верный пес Барбос, Который барскую усердно службу нес, Увидел старую свою знакомку, Жужу, кудрявую болонку, На мягкой пуховой подушке, на окне. К ней
Мартышка к старости слаба глазами стала; А у людей она слыхала, Что это зло еще не так большой руки: Лишь стоит завести Очки. Очков
На Щуку подан в суд донос, Что от нее житья в пруде не стало; Улик представлен целый воз, И виноватую, как надлежало, На суд
Навозну кучу разрывая, Петух нашел Жемчужное зерно И говорит: «Куда оно? Какая вещь пустая! Не глупо ль, что его высоко так ценят? А я
Напрасно говорят, что критика легка, Я критику читал Руслана и Людмилы. Хоть у меня довольно силы, Но для меня она ужасно как тяжка!
Случилось некогда мне быть в шумливом мире; Сказать ясней, мне быть случилося в трактире; Хотя немного там увидеть льзя добра, Однакож тут велась изрядная
С Тростинкой Дуб однажды в речь вошел. «Поистине, роптать ты вправе на природу,- Сказал он,- воробей, и тот тебе тяжел. Чуть легкий ветерок подернет
Лиса, не видя сроду льва, С ним встретясь, со страстей осталась чуть жива. Вот, несколько спустя, опять ей Лев попался, Но уж не так
Волк ночью, думая залезть в овчарню, Попал на псарню. Поднялся вдруг весь псарный двор — Почуя серого так близко забияку, Псы залились в хлевах
Мальчишка, думая поймать угря, Схватил Змею и, воззрившись, от страха Стал бледен, как его рубаха. Змея, на Мальчика спокойно посмотря: «Послушай,- говорит,- коль ты
Зимой, ранехонько, близ жила, Лиса у проруби пила в большой мороз. Меж тем оплошность ли, судьба ль (не в этом сила), Но — кончик
Чижа захлопнула злодейка-западня: Бедняжка в ней и рвался и метался, А Голубь молодой над ним же издевался. «Не стыдно ль, — говорит, — средь
С истертою и ветхою сумой Бедняжка-нищенький под оконьем таскался И, жалуясь на жребий свой, Нередко удивлялся, Что люди, живучи в богатых теремах, По горло
«Сестрица! знаешь ли, беда!- На корабле Мышь Мыши говорила,- Ведь оказалась течь: внизу у нас вода Чуть не хватила До самого мне рыла. (А
Кипящий Водопад, свергаяся со скал, Целебному ключу с надменностью сказал (Который под горой едва лишь был приметен, Но силой славился лечебною своей): «Не странно
А. И. Клушину Скажи, любезный друг ты мой, Что сделалось со мной такое? Не сердце ль мне дано другое? Не разум ли мне дан
Лягушкам стало не угодно Правление народно, И показалось им совсем не благородно Без службы и на воле жить. Чтоб горю пособить, То стали у
Попрыгунья Стрекоза Лето красное пропела; Оглянуться не успела, Как зима катит в глаза. Помертвело чисто поле; Нет уж дней тех светлых боле, Как под