«Ко-ко-ко-ко!»
«Ко-ко-ко-ко?»
«Уж солнце вона — высоко,
А ты, никак, все спишь, касатка? —
Хохлатке молвила хохлатка. —
Ты чем же ночью-то так занята была?»
«Ох, мать, я вправду не спала.
Лягушки — сгинь они! — всю ночь без промежутка
Вопили так, что слушать было жутко:
Ква-ква! Ква-ква! Ква-ква!
Уж я на чердаке не находила места.
От шуму стала так кружиться голова,
Что я, поверишь ли, едва
Не кувыркнулася с насеста».
«Ась? — на хохлаток тут накинулся петух. —
О чем вы шепчетеся, дуры?»
На крик сбежалися все куры,
А через час гулял по всей деревне слух:
Мол, про лягушек вызнал кто-то,
Что ночью был у них галдеж совсем не зря, —
Лягушки задали банкет на все болото
В честь своего царя:
Вернулся аист к ним вчера из-за границы.
И вот с пустяшной небылицы
У кур поднялся кавардак:
«Куд-куд-кудак!»
«Куд-куд-кудак!»
«Ведь, как-никак,
Мы все же птицы!
А что за жизнь у нас? Лягушка — эка фря! —
И та царем своим гордится.
Так после этого нам, курам, без царя
Быть и подавно не годится!»
«Что «не годится» — просто срам!»
«Мы — не народ, а сброд!»
«Мы — стадо!»
Пошел средь кур по всем дворам
Такой трарам,
Что просто страх: царя им надо!
Царя! Легко сказать, да потрудней найти.
Куда с поклонами идти?
С кем заводить переговоры?
Средь петухов пошли раздоры,
Ожесточились петухи:
Ни капли общего доверья.
Из-за малейшей чепухи
Лилася кровь, летели перья.
«Злодей!»
«Плутяга!»
«Вор!»
«Подлец!»
Каких тут не было словец?!
Но, притомившись долгим спором,
Бойцы смирились, наконец,
И, столковавшись, общим хором
Себе наметили царька —
Хорька.
«То ничего, что мал он с виду, —
А как силен и как зубаст!»
«Уж он подвластных кур в обиду,
Конечно, никому не даст!»
«Все об уме его слыхали отзыв лестный?»
«Мудрец известный!»
«Он даст законы нам, распределит права,
Искоренит вконец раздоры, своевольство!»
Тут куры, времени не тратя на слова,
К хорьку почетное отправили посольство.
«Отец наш! — пред хорьком, волненье поборов,
Толпа послов заголосила. —
Ты нам прибежище и сила,
Защита наша и покров!
Владыка, не отринь куриного моленья,
Да благостью твоей мы токи слез утрем!
О, согласись принять от нас бразды правленья!
Взойди на новый трон и будь у нас царем!»
«Да будет так! — сказал хорек с приметной дрожью,
Припомнивши насест куриный и чердак. —
Гнет власти я готов понесть во славу божью.
Да будет так!
Ни хищный зверь, ни злая птица
Вам не опасны с этих пор:
Мной будет прогнана от ваших гнезд лисица
И будет ястребу жестокий дан отпор.
Всяк, вас обидевший, останется в ответе.
Пусть зернышко у вас утащит воробей,
И для него — клянусь, господь меня убей! —
День этот будет днем… последним днем на свете!
Я — меч народный! Я…»
Ну, словом, наш хорек
Нахваливал себя и вдоль и поперек.
Вступив же на престол, на ласки не скупился,
Нрав кроткий проявлял на деле и словах,
Пока… пока в своих владетельных правах
Совсем не укрепился.
Вот тут-то и пришла для подданных беда:
Минуты не могли провесть они в покое.
Являясь к курам для суда,
Их повелитель иногда
Изволил проявлять усердие такое,
Что утром, уходя с виновного двора,
Не оставлял в живых ни одного пера!
Так — не прошло еще полгода,
Как обнаружилось зимой,
Что от куриного народа,
От стариков и от приплода,
Осталось… боже, боже мой!
Те, что осталися, бранились: «Певни, певни!
Метлою гнать вас из деревни!
Кого избрали вы в цари,
Холера всех вас побери!
Откуда нам теперь спасенья ждать? Откуда?
Просить у неба, что ли, чуда?
Ну, так идем тогда к попу».
Но поп, узнав, с чего пошла у кур тревога:
«О род мятущийся! — прикрикнул на толпу. —
Несть власти, аще не от бога!
Как ваша участь ни горька,
Не ополчайтесь на хорька!»
Обескуражены, понуры,
Бранились крепко петухи:
«С таким попом одни грехи!»
И порешили снова куры
В собранье тайном на току:
«Идем к Вавиле — мужику!
С Вавилой всякое бывало,
Изведал горюшка немало
Мужик строптивый на веку.
Авось поможет нам советом!»
Помог мужик. Но как? Об этом
Я рассказать вам все могу
Лишь в тесном дружеском кругу
И то — под дьявольским секретом.
Что курам про царя Вавила мог сказать,
Примером можно показать,
Уж места нет теперь секрету.
У кур случилось в добрый час
То, что случилось и у нас:
Был царь — и нету!
Смели весь мусор без следа.
Надеюсь, братцы, навсегда!
По сообщению немецких газет, принц Карл
Гессенский заявил финляндскому посольству, что
он согласен вступить на финский престол только
по истечении двух лет.
Впрок нынче всем пошла Вавилина наука.
С Финляндией теперь какая вышла штука:
Там сдуру выбрали царя.
А он, недолго говоря,
«Согласен, — говорит. — Что ж? Стать царем недурно!
Да только… море вздулось бурно.
А ехать надо к вам водой.
Не приключился бы со мной конец худой.
Так погодим уже два года…
Пока уляжется погода!..»
А буря все растет. Уж тихих нет морей.
Затопит скоро всех царей!
(1 votes, average: 5,00 out of 5)