А. С. Рославлеву Я знаю вас не понаслышке, О, верхней Волги города! Кремлей чешуйчатые вышки, Мне не забыть вас никогда! И знаю я, как
Стихотворения поэта Кузмин Михаил Алексеевич
Легче пламени, молока нежней, Румянцем зари рдяно играя, Отрок ринется с золотых сеней. Раскаты в кудрях раева грая. Мудрый мужеством, слепотой стрелец, Когда ты
О, быть покинутым — какое счастье! Какой безмерный в прошлом виден свет — Так после лета — зимнее ненастье: Все помнишь солнце, хоть его
О, плакальщики дней минувших, Пытатели немой судьбы, Искатели сокровищ потонувших,- Вы ждете трепетно трубы? В свой срок, бесстрастно неизменный, Пробудит дали тот сигнал. Никто
Туман и майскую росу Сберу я в плотные полотна, Закупорив в сосудец плотно, До света в дом свой отнесу. Созвездья благостно горят, Указанные в
Люди видят сады с домами и море, багровое от заката, люди видят чаек над морем и женщин на плоских крышах, люди видят воинов в
«Люблю», сказал я не любя — Вдруг прилетел Амур крылатый И, руку взявши, как вожатый, Меня повлек вослед тебя. С прозревших глаз сметая сон
1 Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было, все мы четыре любили, но все имели разные «потому что»: одна любила, потому что так
Ты сидишь у стола и пишешь. Ты слышишь? За стеной играют гаммы, А в верхнем стекле от рамы Зеленеет звезда: Навсегда. Так остро и
К рассказу С. Ауслендера «Вечер у г-на де Севираж» Plaisir d’amour ne dure qu’un moment. Chagrin d’amour dure toute la vie.1 Любви утехи длятся
— Остановка здесь от часа до шести. А хотелось бы неделю провести. Словно зайчики зеркал, Городок из моря встал, Все каналы да плотины, Со
Переходы, коридоры, уборные, Лестница витая, полутемная; Разговоры, споры упорные, На дверях занавески нескромные. Пахнет пылью, скипидаром, белилами, Издали доносятся овации, Балкончик с шаткими перилами,
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было, все мы четыре любили, но все имели разные «потому что»: одна любила, потому что так отец
Где слог найду, чтоб описать прогулку, Шабли во льду, поджаренную булку И вишен спелых сладостный агат? Далек закат, и в море слышен гулко Плеск
Если мне скажут: «Ты должен идти на мученье»,- С радостным пеньем взойду на последний костер,- Послушный. Если б пришлось навсегда отказаться от пенья, Молча
Декабрь морозит в небе розовом, нетопленный чернеет дом, и мы, как Меньшиков в Березове, читаем Библию и ждем. И ждем чего? Самим известно ли?
Тебя я обнимаю,- И радуга к реке, И облака пылают На Божеской руке. Смеешься,- дождь на солнце, Росится резеда, Ресницею лукавит Лиловая звезда. Расколотой
С одной мечтой в упрямом взоре, На Божьем свете не жилец, Ты сам — и Демон, и Печорин, И беглый, горестный чернец. Ты с
М. Замятиной Ведь Марию Египтянку Грешной жизни пустота Прикоснуться не пустила Животворного креста. А когда пошла в пустыню, Блуд забыв, душой проста, Песни вольные
Сладко умереть на поле битвы при свисте стрел и копий, когда звучит труба и солнце светит, в полдень, умирая для славы отчизны и слыша