Искусные певцы всегда в напевах тщатся, Дабы на букве А всех доле остояться; На Е, на О притом умеренность иметь; Чрез У и через
Стихотворения поэта Ломоносов Михаил Васильевич
Ночною темнотою Покрылись небеса, Все люди для покою Сомкнули уж глаза. Внезапно постучался У двери Купидон, Приятной перервался В начале самом сон. «Кто так
Царей и царств земных отрада, Возлюбленная тишина, Блаженство сел, градов ограда, Коль ты полезна и красна! Вокруг тебя цветы пестреют И класы на полях
С Сотином, что за вздор? Аколаст примирился; Конечно, третей член к ним, лешей, прилепился, Дабы три фурии, втеснившись на Парнас, Закрыли криком муз российских
Нагреты нежным воды югом, Струи полденных теплы рек, Ликуйте светло друг пред другом: Златой начался снова век. Всегдашним льдом покрыты волны, Скачите нынь, веселья
Неправо о вещах те думают, Шувалов, Которые Стекло чтут ниже Минералов, Приманчивым лучем блистающих в глаза: Не меньше польза в нем, не меньше в
Смеется и поет, он о звездах толкует, То нюхает табак, то карт игру тасует, То слушает у всех, со всеми говорит И делает стихи
Устами движет бог; я с ним начну вещать. Я тайности свои и небеса отверзу, Свидения ума священного открою. Я дело стану петь, несведомое прежним!
Пахомей говорит, что для святого слова Риторика ничто; лишь совесть будь готова. Ты будешь казнодей, лишь только стань попом И стыд весь отложи. Однако
Под сею кочкою оплачь, прохожей, пчелку, Что не ленилася по мед летать на стрелку, Из губ подьяческих там сладости сбирать: Кутья у них стоит,
Взойди, веселый дух, на ону высоту, Где видеть можно лет Петровых красоту, Парящие простри на нынешней день мысли, Желания к нему и плески все
А н а к р е о н Ода I Мне петь было о Трое, О Кадме мне бы петь, Да гусли мне в
Послушайте, прошу, что старому случилось, Когда ему гулять за благо рассудилось. Он ехал на осле, а следом парень шел; И только лишь с горы
Отмщать завистнику меня вооружают, Хотя мне от него вреда отнюдь не чают. Когда зоилова хула мне не вредит, Могу ли на него за то
Фортуну вижу я в тебе или Венеру И древнего дивлюсь художества примеру. Богиня по всему, котора ты ни будь, Ты руку щедрую потщилась протянуть.
Я мужа бодрого из давных лет имела, Однако же вдовой без оного сидела. Штивелий уверял, что муж мой худ и слаб, Бессилен, подл, и
Я знак бессмертия себе воздвигнул Превыше пирамид и крепче меди, Что бурный аквилон сотреть не может, Ни множество веков, ни едка древность. Не вовсе
Кузнечик дорогой, коль много ты блажен, Коль больше пред людьми ты счастьем одарен! Препровождаешь жизнь меж мягкою травою И наслаждаешься медвяною росою. Хотя у
Блаженство общества всядневно возрастает; Монархиня труды к трудам соединяет. Стараясь о добре великих нам отрад, О воспитании печется малых чад; Дабы, что в Отчестве
Случились вместе два Астронома в пиру И спорили весьма между собой в жару. Один твердил: земля, вертясь, круг Солнца ходит; Другой, что Солнце все