Про Маринку, про сердце ее будет это сказанье мое. Начал дед, опершись на костыль, белорусскую повесть-быль. Было так: перед самой войной за отменные, слышь,
Стихотворения поэта Лозневой Александр Никитич
Выйду к речке Караганке, где в цветенье берега. Пахнут медом спозаранку наши местные луга. Тянет запахом душистым от вьюнка и резеды. И за речкой
Девочка к речке по травке сбежала — желаньем поплавать, как рыба, полна. И, сбросив одежды, ступила на камень, как белая роза, свежа и нежна.
Ходит Гарри в новой паре, брюки-дудочки… Распускает на базаре прибауточки. Будто там, за океаном, можно сытым быть и пьяным ради шуточки. Уверяет, дурачок, что
Только ведра я наполнила водой, глядь, а рядом лейтенантик молодой. Весь в улыбке и такую держит речь: разрешите коромысло с ваших плеч. И пошел
Уральских морозов дыханье заслышав, мы встанем с тобою на скользкие лыжи. И заячьей тропкой, где петли свежи, в заречные колки, в леса пробежим. По
Золотым настилом на аллеи осень осыпается в саду. Я иду, согнувшись, по траншеям и не скоро до тебя дойду, Бьет в лицо горячий, дымный
Смотрел я старый фронтовой журнал на маленьком экране в нашем клубе. И вдруг в атаке сам себя узнал. И онемел, и стиснул зубы. По
Здесь, на речке, родное местечко, где родился, где на ноги встал. Как название пенистой речки — ни отец мой, ни дед мой, никто здесь
Если мост для нее возведешь над бурлящей рекою, изведаешь небо и дно морское, на планету взойдешь, где нога человека еще не ступала, то и
Смотрю на фотокарточку жены — невероятной кажется разлука. Мой первый друг домашней тишины незримо мне протягивает руки. И в памяти опять весна. И все,
Нет, друзья, по всем приметам я до крайности влюблен. Я все лето жду ответа, ну, а он… такой чалдон! Что он хочет, этот парень,
Я иду на Магнитную гору, как в тридцатом, по тропке крутой. Разреши доложить тебе, город: я вернулся из пекла живой. Над рекою в дали
На серых плитах из бетона цветы и слезы матерей. Здесь каждый день — давно знакомо — старуха кормит голубей. Слетайтесь, голуби, кружите над обелиском,
Крепись, моряк: в опасный путь уходит твой линкор. Крепись, и тех не позабудь, что помнишь с давних пор. Что там, в сибирской стороне, где
Балалайка и гармонь, каблучки зацокали. На всю Россию заиграли братья Заволокины. Провожал меня Тимошка, у Тимошки рыбья кровь. Все толкует про картошку, про капусту
Течет река издалека и летом, и зимой. А над рекой, над синевой — рабочий город мой. Припев: Весенний светлый город, ты так красив и
Уже не верится, что здесь была война, что в этом городишке захолустном прошла огнем и холодом она по мостовым, по закоулкам узким. В цветенье
Уже старуха-осень подошла, кусты раздела и деревья, и платья их зеленые сожгла, и нарядила в ожерелья из ледяного серебра.
Ты просишь, чтоб привез я тую, и ты ее посадишь у порога. Веселую и, как любовь, святую. И будешь поливать, руками будешь трогать. Боюсь,