Я требую больше веры: огонь Пожирает дрова. Вода Раздвигает льды. Ветер режет пургой. Время ведет молодых. Время идет с нами в строю, Потому что
Стихотворения поэта Луговской Владимир Александрович
Катера уходят в море. Дождь. Прибой. Гром. Молнии перебегают в сумраке сыром. Ты смотришь, широколобый, пьяный без вина, Глухо переворачивается тусклая волна. Научил бы
Поманила пальцем. Убежала. Сны окончились. Кругом — темно. Горечь расставанья, боль и жалость Хлынули в раскрытое окно. Хлынул шум дождей непобедимый, Сентября коричневый настой,
Такая была ночь, что ни ветер гулевой, Ни русская старуха земля Не знали, что поделать с тяжелой головой — Золотой головой Кремля. Такая была
Так жизнь протекает светло, горячо, Струей остывающего олова, Так полночь кладет на мое плечо Суровую свою голову. Прощай, моя юность! Ты ныла во мне
Девочке медведя подарили. Он уселся, плюшевый, большой, Чуть покрытый магазинной пылью, Важный зверь с полночною душой. Девочка с медведем говорила, Отвела для гостя новый
Галки, галки, Черные гадалки, Длинные хвосты, Трефовые кресты. Что ж вы, галки, Поздно прилетели, К нам на крышу На закате сели? А в печи
Я знаю — ты любишь меня! Холодными песнями полный, Идет, паруса накреня, Норд-ост, разрывающий волны. Звезда небольшая горит, И меркнет, и снова сияет. Бессмертное
Дверь резную я увидел в переулке ветровом. Месяц падал круглой птицей на булыжник мостовой. К порыжелому железу я прижался головой, К порыжелому железу этой
Сегодня не будет поверки, Горнист не играет поход. Курсанты танцуют венгерку,- Идет девятнадцатый год. В большом беломраморном зале Коптилки на сцене горят, Валторны о
Тревожен был грозовых туч крутой изгиб. Над нами плыл в седых огнях аул Гуниб. И были залиты туманной пеленой Кегерские высоты под луной. Две
Николаю Тихонову Давно это было… Разъезд пограничный в далеком Шираме,- Бойцов было трое, врагов было двадцать,- Погнался в пустыню за басмачами. Он сгинул в
Если б я в бога веровал И верой горел, как свеча, На развалинах древнего Мерва Я сидел бы И молчал. Я сидел бы до
Розовый суслик глядит на тебя, Моргая от сладкой щекотки, Он в гости зовет, домоседство любя, Он просит отведать водки. И водка, действительно, очень вкусна,
Не узнать твои черты, Мысли оскудели. Неужели это ты В том же самом теле? Вечна винограда гроздь В мощном ливне света. Вечны мириады звезд
Фотограф печатает снимки, Ночная, глухая пора. Под месяцем, в облачной дымке, Курится большая гора. Летают сухие снежинки, Окончилось время дождей. Фотограф печатает снимки —
Вращалась ночь. Была тяжка она. Над палубой давила парусину. И шесть часов сопровождала нас луна, Похожая на ломтик апельсина. На всех морях был капитанский
В Госторге, у горящего костра, Мы проводили мирно вечера. Мы собирали новостей улов И поглощали бесконечный плов. А ночь была до синевы светла, И
Ночь пройдет, и станет ясно вдруг: Не нуждаюсь я в чужой заботе. Полечу куда-нибудь на юг В старом, неуклюжем самолете. Проплывут московские леса, Проплывут
Твой голос уже относило. Века Входили в глухое пространство меж нами. Природа в тебе замолчала, И только одна строка На бронзовой вышке волос, как