Вот он, корень, Корень зла! Ох, и черен Корень зла. Как он нелицеприятно Смотрит с круглого стола, Этот самый корень зла! — Надо сжечь
Стихотворения поэта Мартынов Леонид Николаевич
Вездеход, Бульдозер, Самосвал… Кажется, я все обрисовал И детально все изобразил, Как я все на свете создавал, И покровы всякие срывал, И куда и
Гении Старого зодчества — Люди неясной судьбы! Как твое имя и отчество, Проектировщик избы, Чьею рукою набросана Скромная смета ее? С бревен состругано, стесано
Копал я землю, В ней таилось много Того, чего не быть и не могло, Но попадались меж костей и рога Железный лом и битое
А птицей стать я не хотел бы, Быть соловьем я не желаю. Сама подумай,- Прилетел бы, На подоконник сел бы с краю, И ты
И снова осень… Велосипедист, Пригнувшийся к своей дрожащей раме, Несется, как осенний пестрый лист, Подхваченный вот этими ветрами; И девушка, которая в кино Играла
Со смерти Все и начинается, И выясняется тогда, Кто дружен с кем, Кто с кем не знается И кем земля твоя горда. И все
О, сельская пленительная ночь, Ты в Иисуса веруешь Христа, Иль бога-сына прогнала ты прочь, Язычница, язычникова дочь, И вновь перуны встали на места? Нет!
— Ты хотел бы вернуться на реку Тишину? — Я хотел бы. В ночь ледостава. — Но отыщешь ли лодку хотя бы одну И
Что-то Новое в мире. Человечеству хочется песен. Люди мыслят о лютне, о лире. Мир без песен Неинтересен. Ветер, Ветви, Весенняя сырость, И черны, как
О, Венгрия, Не из преданий старых Я черпаю познанья о мадьярах, А люди вкруг меня толпятся, люди… И наяву — не где-нибудь, а в
Все-таки Разрешилось, Больше терпеть не могла, Гнев положила на милость. Слышите: Градус тепла! И через зимние рамы Школьный доносится гам, К небу возносятся гаммы,
Я, норд-ост, родился в тундре, Но ее покинул вскоре, Чтоб иные видеть зори На далеком Черном море. Выл я в горном коридоре, На степном
А почему По вечерам, Как все седые ветераны, Рассказывая столь пространно Про все, что было тут и там, Ты, о участник старых драм, Не
Люди, В общем, Мало просят, Но дают довольно много. Люди Многое выносят: Если надо — ходят в ногу, Устают, недоедают, Но уж если взрыв
А если бы историк наших дней Не в современном жил, а в древнем Риме, Тогда, конечно, было бы видней Всем древним римлянам, что станет
Поэзия Отчаянно сложна, И с этим очень многие боролись, Крича, что только почвенность нужна, В виду имея только хлебный колос. Но иногда, в словесном
Мои Товарищи, Поэты, Вы Быль и явь И тайный знак, Любые времени приметы Читать умеете ли так, Как Ленин свежие газеты Читал в Разливе
Я помню: Целый день Все время Падал снег И всею тяжестью Висел на черных сучьях. Но это шла весна: Тянуло влагой с рек, Едва
Все — Как он набирался сил, Как в небесах владел собой И невесомость выносил — Да пусть почувствует любой Из нас! Он делал все