Жил философ о двух головах
Он работал простым кочегаром
На паровозах, и недаром
Оказался о двух головах
Он раньше думал, что в огне
Начало всех начал
И пламя бьется в глубине
Как жаркий интеграл
Событий, жизней и вещей
Хозяйства доброго природы
Ему причастны дни и годы
И разумение речей
Но тот огонь — отец отцов
Старел и меркнул год от года
И вся летящая в лицо
По рельсам, ясная природа
Вдруг стала скопищем слепцов:
Трава, деревья — все безглазы
Все — богадельня, дом калек
(Вот рока страшные проказы
Ты их добыча — человек)
Ушел на пенсию
Покинул паровозы
Стал подрабатывать в артели для слепых
И бесполезны были слезы
Для глаз бездомных и пустых
И причастились вдруг сомненью
Деревья, рельсы и поля
И словно страшная земля
Небытие отверзлось зренью
Второй, духовной головы
Очам ущербного сознанья
О, инвентарь существованья:
Феномен страждущей травы
Феномен листьев, паровозы
Огонь всемирный и живой
Все стало ночью и землей
(2 votes, average: 4,50 out of 5)