Два бедняка из лавки угловой Стащили колбасу, поели и — попались. Известно, к мировому… Мировой Спросил их, не входя в особенный анализ: «Скажите: да
Стихотворения поэта Минаев Дмитрий Дмитриевич
1 Жил да был виконт Сыр-Бри, Жил на воле, в полной холе, От зари и до зари То гоняя зайцев в поле, То из
Едва ль придет художнику охота Когда-нибудь писать его портрет: На свете прозябая много лет, Он сам похож на копию с кого-то.
Текущей журналистику назвать, Конечно, можем мы, и это правда сущая: Она поистине «текущая», Но только вспять.
Когда пред нами в образах поэта Под серым небом бедных деревень Встает народ, несущий ночь и день Тяжелый крест, — до слез картина эта
Любезный друг Шекспир, талантлив ты — не спорим, Тебе соперников не часто я встречал, Но все же, признаюсь, с большим смотрю я горем, Какую
Чудная картина! Грезы всюду льнут: Грезит кустик тмина, Грезит сонный пруд, Грезит георгина, Даже, как поэт, Грезит у камина Афанасий Фет. Грезит он, что
Я не гожусь, конечно, в судьи, Но не смущен твоим вопросом. Пусть Тамберлик берет do грудью, А ты, мой друг, берешь do — носом.
Уж много лет без утомленья Ведут войну два поколенья, Кровавую войну; И в наши дни в любой газете Вступают в бой «Отцы» и «Дети»,
Жизнь наша вроде плац-парада; И в зной, и в холод на ветру Маршировать тем плацем надо, Как на инспекторском смотру. Как рекрут, выучись смиряться,
1 Немало развелось теперь людей Всем недовольных — холодом и зноем, Печатью, сценой, множеством идей, Нарядами с нескромным их покроем, Решеньями присяжных и судей,
Здесь над статьями совершают Вдвойне убийственный обряд: Как православных — их крестят И как евреев — обрезают.
1 Кто он? Ради бога, Дайте нам ответ… Говорит немного, Больше да и нет, Сядет молча, строго, С кипою газет… Кто он? Ради бога,
Нового года лишь вспыхнет денница, С раннего часа проснется столица. В праздничный день никого не смутит, Стонет ли ветер иль вьюга крутит, Хлещет ли
«_В путь-дорогу_!» — новейший роман! Для какой же он публики дан? Да спасут Боборыкина боги: Сбился он и _с пути_ и _с дороги_.
Мировой судья Трофимов за известные деянья Скоро будет вместо штрафа иль другого наказанья Приговаривать виновных всех спектакля на два, на три, Чтоб виновный до
Карету мне, карету! «Горе от ума», акт IV На сцене видя пьесу эту, Я об одном лишь плакал факте, Что Боборыкину карету Не предложили
Так много таланта и чувства Потрачено, но, скажем прямо: Атласному платью реклама Едва ли есть дело искусства.
Я не Пятковский, а другой Еще неведомый избранник… Солнце весны улыбается кротко. В сердце усталом тоска: Верно, когда-нибудь злая чахотка Гонит долой с чердака.
На мрачном темном фоне появляются три угрожающие тени. Затем следует страшная сцена, достойная Шекспира: Тени сходятся и начинают погребальную пляску, схватившись руками. Тень 1-я