С утра нехитрая работа — Мельканье деревянных спиц. И не собьет меня со счета Ни смех детей, ни пенье птиц. На окнах кустики герани,
Стихотворения поэта Муни
Гляжу в лицо я пылающей тверди. Тверд и ровен мой гулкий шаг. Шелестит на высоко поднятой жерди Победное знамя — красный флаг. ,3а мною
На что мне блеск зари златистой И полдня пламенные сны? Милей звезда на тверди чистой, Дыханье полночи душистой, Улыбка томная луны…
…И в голубой тоске озерной, И в нежных стонах камыша, Дремой окована упорной, Таится сонная Душа. И ветер, с тихой лаской тронув Верхи шумящие
Я в этом мире, как слепой, Иду и ничего не вижу, Но ничего и не обижу Своей бессильной клеветой. Я знаю: солнцем красен день,
За пеленой тумана плотной Не видно мне домов. Лечу, как ветер беззаботный, Под звон оков. Лечу, от воли пьяной воя, Я, беглый тать, И
Белее зори, воздух реже, Красней и золотей листва. Сквозь почерневших веток — реже Светлей и легче синева. Проходишь ты дорожкой узкой, И взор рассеянный
Вы опять подкрались незаметно, Дни без дум, сомнений и тревог. Все вокруг так тихо и приветно, Сердцу радостному близок детский Бог. Ветер клонит пожелтевший
Из мира яркого явлений Меня увел мой властный гнев. И вот я жил, оцепенев, Среди мечтаний и видений. И я творил миры иные, Иных
В пустых полях холодный ветер свищет, Осенний тонкий бич. В пустых полях бездомным зверем рыщет Мой поздний клич. Поля, застыв в глухом недобром смехе,
Я камень. Я безвольно-тяжкий камень, Что в гору катит, как Сизиф, судьба. И я качусь с покорностью раба. Я камень, я безвольно-тяжкий камень. Но
Воздух легкий, как забвенье, Еле слышный листьев шелест, Только будто Парки пенье, Только будто смертью веет. Не скрываясь, не играя, Нити ножницами режет, Не
За темной рощей на лугу Горят огни Купальской ночи. И красный свет слепит мне очи. Я в сердце тайну берегу. Тревоги полон суеверной, Иду
Ты в зимний вечер ждешь меня покорно С раскрытым томом Фета на диване. Недвижны крылья темные латаний, Но тень дрожит на кафели узорной. Ах,
Подстриженных деревьев низкий ряд. Усыпанная гравием дорожка. Здесь каблучком стучит порою ножка, И мятым шелком юбки шелестят. Когда не вовсе Ваш притворен взгляд И
Они идут в одеждах пыльно-серых, В широких складках укрывая лица. Кто раб из них? Кто пышная царица? Ни пола нет, ни возраста в химерах:
На побледневшей тихой тверди Последних звезд огонь потух. На старой огородной жерди Вертится жестяной петух. Пяток березок невысоких Да тощий кустик бузины. Моих томлений
Не тянет глубь. Не манит высь. А пустота ночей страшна. Недоброй гостьи берегись. Беги полночного окна. Она страшнее, чем гроза. Она к стеклу прильнет,
У нас весна. Звенят капели. И день, и ночь веселый звон. Как будто птицы налетели Со всех концов, со всех сторон. Лучи блестят на
Чистой к Жениху горя любовью, Вечной ризой блещет сонм подруг. — К твоему склонюсь я изголовью, Мой земной непозабытый друг. Ветерок — мое дыханье