Опять вокруг меня ночная тишина. Опять на серебро морозного окна Бросает лунный свет отлив голубоватый, И в поздний час ночной, перед недолгим сном, Сижу
Стихотворения поэта Надсон Семен Яковлевич
Море — как зеркало!.. Даль необъятная Вся серебристым сияньем горит; Ночь непроглядная, ночь ароматная Жжет и ласкает, зовет и томит… Сердце куда-то далеко уносится,
Памяти Н. М. Д. Когда затихнет шум на улицах столицы И ночь зажжет свои лампады вековые, Окутав даль серебряным туманом, Тогда, измученный волненьями дневными,
Когда в час оргии, за праздничным столом Шумит кружок друзей, беспечно торжествуя, И над чертогами, залитыми огнем, Внезапная гроза ударит, негодуя,- Смолкают голоса ликующих
Не говори, что жизнь — игрушка В руках бессмысленной судьбы, Беспечной глупости пирушка И яд сомнений и борьбы. Нет, жизнь — разумное стремленье Туда,
Не вини меня, друг мой,- я сын наших дней, Сын раздумья, тревог и сомнений: Я не знаю в груди беззаветных страстей, Безотчетных и смутных
Погоди: угаснет день, Встанет месяц над полями, На пруду и свет и тень Лягут резкими штрихами. В сладкой неге сад заснет, И к груди
Осень, поздняя осень!.. Над хмурой землею Неподвижно и низко висят облака; Желтый лес отуманен свинцовою мглою, В желтый берег без умолку бьется река… В
Я плакал тяжкими слезами,- Слезами грусти и любви,- Да осияет свет лучами Мир, утопающий в крови. И свет блеснул передо мною, И лучезарен, и
На берег радостный выносит Мою ладью девятый вал. Пушкин Вот наш старый с колоннами серенький дом, С красной крышей, с массивным балконом. Барский сад
Дитя столицы, с юных дней Он полюбил ее движенье, И ленты газовых огней, И шумных улиц оживленье. Он полюбил гранит дворцов, И с моря
Да, хороши они, кавказские вершины, В тот тихий час, когда слабеющим лучом Заря чуть золотит их горные седины И ночь склоняется к ним девственным
Он мне не брат — он больше брата: Всю силу, всю любовь мою, Все, чем душа моя богата, Ему я пылко отдаю — Кто
На ближнем кладбище я знаю уголок: Свежее там трава, не смятая шагами, Роскошней тень от лип, склонившихся в кружок, И звонче пенье птиц над
Хороша эта ночка, безмолвная, ясная, С фосфорической, полной луной, Эта песнь соловьиная, звонкая, страстная, Эта мертвая тишь над рекой. Как покойно кругом! В даль,
Не весь я твой — меня зовут Иная жизнь, иные грезы… От них меня не оторвут Ни ласки жаркие, ни слезы. Любя тебя, я
Христос!.. Где ты, Христос, сияющий лучами Бессмертной истины, свободы и любви?.. Взгляни,- твой храм опять поруган торгашами, И меч, что ты принес, запятнан весь
Певец, восстань! Мы ждем тебя — восстань! . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я чувствую и силы, и стремленье Служить другим, бороться и любить; На их алтарь несу я вдохновенье, Чтоб в трудный час их песней ободрить.
Милый друг, я знаю, я глубоко знаю, Что бессилен стих мой, бледный и больной; От его бессилья часто я страдаю, Часто тайно плачу в
То порыв безнадежной тоски,- то опять, Встрепенувшись, вдруг я оживаю, Жадно дела ищу, рвусь любить и страдать, Беззаветно и слепо прощаю…
Я заглушил мои мученья, Разбил надежд безумный рой И вырвал с мукой сожаленья Твой образ из груди больной. Прощай! Мы с этих пор чужие,
Мне снилась смерть: она стояла предо мной, Клубами ладана, как ризою, одета, В сияньи и в цветах, с улыбкой молодой И с речью полною
Нет, я больше не верую в ваш идеал, И вперед я гляжу равнодушно: Если б мир ваших грез и настал,- Мне б в нем
Терпи… Пусть взор горит слезой, Пусть в сердце жгучие сомненья!.. Не жди людского сожаленья И, затаив в груди мученья, Борись один с своей судьбой…
Не принесет, дитя, покоя и забвенья Моя любовь душе проснувшейся твоей: Тяжелый труд, нужда и горькие лишенья — Вот что нас ждет в дали
Есть страданья ужасней, чем пытка сама,- Это муки бессонных ночей, Муки сильных, но тщетных порывов ума На свободу из тяжких цепей. Страшны эти минуты
Меняя каждый миг свой образ прихотливый, Капризна, как дитя, и призрачна, как дым, Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой, Великое смешав с ничтожным и
О, спасибо вам, детские годы мои, С вашей ранней недетской тоскою! Вы меня научили на слово любви Отзываться всей братской душою. Истомивши меня, истерзавши
Не гордым юношей с безоблачным челом, С избытком сил в груди и пламенной душою,- Ты встретила меня озлобленным бойцом, Усталым путником под жизненной грозою.
Умерла моя муза!.. Недолго она Озаряла мои одинокие дни: Облетели цветы, догорели огни, Непроглядная ночь, как могила, темна!.. Тщетно в сердце, уставшем от мук
Ах, довольно и лжи и мечтаний! Ты ответь мне, презренья ко мне не тая: Для кого эти стоны страданий, Эта скорбная песня моя? Да,
Да, это было все… Из сумрака годов Оно и до сих пор мне веет теплотою С измявшихся страниц забытых дневников И с каменной плиты,
Не презирай толпы: пускай она порою Пуста и мелочна, бездушна и слепа, Но есть мгновенья, когда перед тобою Не жалкая раба с продажною душою,
Чуть останусь один — и во мне подымает Жизнь со смертью мучительный спор, И, как пытка, усталую душу терзает Их старинный, немолчный раздор; И
К тебе, Кавказ, к твоим сединам, К твоим суровым крутизнам, К твоим ущельям и долинам, К твоим потокам и рекам, Из края льдов —
Я б умереть хотел на крыльях упоенья, В ленивом полусне, навеянном мечтой, Без мук раскаянья, без пытки размышленья, Без малодушных слез прощания с землей.
По смутным признакам, доступным для немногих, По взгляду вдумчивых, тоскующих очей, По очертанью уст, загадочных и строгих, По звуку теплому ласкающих речей,- Я разгадал
Закралась в угол мой тайком, Мои бумаги раскидала, Тут росчерк сделала пером, Там чей-то профиль набросала; К моим стихам чужой куплет Приписан беглою рукою,
Весь вечер нарядная елка сияла Десятками ярких свечей, Весь вечер, шумя и смеясь, ликовала Толпа беззаботных детей. И дети устали… потушены свечи,- Но жарче
Рыдать?- Но в сердце нет рыданий. Молиться?- Для чего, кому? Нет, рой отрадных упований Чужд утомленному уму. Молитва мне не даст забвенья, Я жду
Я вас любил всей силой первой страсти. Я верил в вас, я вас боготворил. Как верный раб, все иго вашей власти Без ропота покорно
Вы смущены… такой развязки Для ежедневной старой сказки Предугадать вы не могли,- И, как укор, она пред вами Лежит, увитая цветами… Не плачьте ж
Скучно лежать… Мирно часы у постели В мертвой тиши, словно живые, стучат; Смолк за окном плач беспокойной метели; Утро встает… Тучи зарею горят… Целую
На утре дней моих о подвигах мечтая, Я долго звонких слов от дел не отличал, И, как пророк добра, гремя и обличая, Меня пустой
Быть может, их мечты — безумный, смутный бред И пыл их — пыл детей, не знающих сомнений, Но в наши дни молчи, неверящий поэт,
Пора! Явись, пророк! Всей силою печали, Всей силою любви взываю я к тебе! Взгляни, как дряхлы мы, взгляни, как мы устали, Как мы беспомощны
Неужели сейчас только бархатный луг Трепетал позолотой полдневных лучей? Неуклюжая туча ползет, как паук, И ползет — и плетет паутину теней!.. Ах, напрасно поверил
Памяти Н. М. Д. Я вновь один — и вновь кругом Все та же ночь и мрак унылый. И я в раздумье роковом Стою
Минуло время вдохновений И с ним отрадных звуков рой, И ряд вопросов и сомнений Один царит в душе больной. Вся жизнь с ее страстями