Дитя столицы, с юных дней Он полюбил ее движенье, И ленты газовых огней, И шумных улиц оживленье. Он полюбил гранит дворцов, И с моря
Стихотворения поэта Надсон Семен Яковлевич
Да, хороши они, кавказские вершины, В тот тихий час, когда слабеющим лучом Заря чуть золотит их горные седины И ночь склоняется к ним девственным
Он мне не брат — он больше брата: Всю силу, всю любовь мою, Все, чем душа моя богата, Ему я пылко отдаю — Кто
На ближнем кладбище я знаю уголок: Свежее там трава, не смятая шагами, Роскошней тень от лип, склонившихся в кружок, И звонче пенье птиц над
Хороша эта ночка, безмолвная, ясная, С фосфорической, полной луной, Эта песнь соловьиная, звонкая, страстная, Эта мертвая тишь над рекой. Как покойно кругом! В даль,
Не весь я твой — меня зовут Иная жизнь, иные грезы… От них меня не оторвут Ни ласки жаркие, ни слезы. Любя тебя, я
Христос!.. Где ты, Христос, сияющий лучами Бессмертной истины, свободы и любви?.. Взгляни,- твой храм опять поруган торгашами, И меч, что ты принес, запятнан весь
Певец, восстань! Мы ждем тебя — восстань! . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я чувствую и силы, и стремленье Служить другим, бороться и любить; На их алтарь несу я вдохновенье, Чтоб в трудный час их песней ободрить.
Милый друг, я знаю, я глубоко знаю, Что бессилен стих мой, бледный и больной; От его бессилья часто я страдаю, Часто тайно плачу в
То порыв безнадежной тоски,- то опять, Встрепенувшись, вдруг я оживаю, Жадно дела ищу, рвусь любить и страдать, Беззаветно и слепо прощаю…
Я заглушил мои мученья, Разбил надежд безумный рой И вырвал с мукой сожаленья Твой образ из груди больной. Прощай! Мы с этих пор чужие,
Мне снилась смерть: она стояла предо мной, Клубами ладана, как ризою, одета, В сияньи и в цветах, с улыбкой молодой И с речью полною
Нет, я больше не верую в ваш идеал, И вперед я гляжу равнодушно: Если б мир ваших грез и настал,- Мне б в нем
Терпи… Пусть взор горит слезой, Пусть в сердце жгучие сомненья!.. Не жди людского сожаленья И, затаив в груди мученья, Борись один с своей судьбой…
Не принесет, дитя, покоя и забвенья Моя любовь душе проснувшейся твоей: Тяжелый труд, нужда и горькие лишенья — Вот что нас ждет в дали
Есть страданья ужасней, чем пытка сама,- Это муки бессонных ночей, Муки сильных, но тщетных порывов ума На свободу из тяжких цепей. Страшны эти минуты
Меняя каждый миг свой образ прихотливый, Капризна, как дитя, и призрачна, как дым, Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой, Великое смешав с ничтожным и
О, спасибо вам, детские годы мои, С вашей ранней недетской тоскою! Вы меня научили на слово любви Отзываться всей братской душою. Истомивши меня, истерзавши
Не гордым юношей с безоблачным челом, С избытком сил в груди и пламенной душою,- Ты встретила меня озлобленным бойцом, Усталым путником под жизненной грозою.