1 Солнце – матерью – Нравоучительствует Здраво и материалистично. Месяц – Пантелеймоном – Качается Укоризненно и елейно. Живой разлив Почек, листьев, лепестков, Веток, цветиков,
Стихотворения поэта Оболдуев Георгий Николаевич
Одушевлять на кой нам Такую красоту, Которая покойна На белом паспарту. Ни жизнью обрамить, Ни смертью стереть: Как в собственную память, Смотреть на нее
Живые люди вряд ли дрогнут (Дрожать – ни небесам, ни землям!), Когда прокиснет вялый догмат, Который нынче столь приемлем, Которым нынче (эка подлость!) В
Мы живем в безвоздушном пространстве, Не крича, не шепча, не дыша… А попробуй по жизни пространствуй Странной переступью антраша. Все повадки и навыки лисьи
Бедный, дрожащий зверек, Раненный выстрелом, Плохо себя ты сберег: Доли не выстроил. Лапы и хвост поджимал, Морщился ласково, Скраивал свой идеал Начерно, наскоро. Сердцем
Сократ был контрреволюционером, За что и принял смерти приз. Плюнь, трижды плюнь. Стократ — другим манером Горячей жизни прикоснись. Высокопоэтические мысли (Благоразумью ль вопреки?)
Шествуй с музыкой и с песнею, Вширь на животе ползя. Получай за службу пенсию, Коли взяток брать нельзя. Невзирая на коррупцию, Ковыряя щелки в
Средь обывателей, талантов, пьяниц, Тупиц и гениев висит гнездо, В котором каждый птенчик – иностранец, Пришпиленный к подолу Виардо. Нет ничего колючее и злее
В потугах творческих сначала Я нужных слов не находил: Мне все вокруг обозначало Желанный символ тайных сил. И не в названьях было дело, А
Все мы — ровесники, младенцы и старушки — Жизнь ежедневную посильно создаем, То вздор отпетый чуть не до небес раздувши, А то сокровище отправивши
Жизни круг почти очерчен, И медовый соловей Тусклым басом, будто шершень, Трелью брякает своей. Но восходят постепенно Лист салата, цвет и ель, Наполняя силой
Никогда этого не слыхано, чтоб ты (- Чтоб я изныл! -), Как и другие дивчаты, Чуя, что я чуть не задыхаюсь Желаньем задохнуться в
Ветра горные синкопы С тупостью контрабасьей Теребят венком икоты Собственное громогласье. Кашу маек и футболок Расхлебывает прозаик: Выдержанный идеолог Вышеизложенных маек. Взглянешь, будто жребий
Читатели и писатели, Здесь живут предатели. Кокетлив до жеманства. Будто лампадным маслом Отлакирована морда. Присасываются и извиваются С живостью разрубленного червя Мокренькие, липкие, лукавые,
Янтарный голосок луны Ко мне течет по водостоку. Сырая двигает вода Глубоким оком черноты. Торчит из омута утоплый, Качая веточку ветлы. Горбатый окунь, рыбья
Я потерял живую нить – Своей поэзии окрестность: Не знаю, как остановить Грехопаденье в бессловесность. Наверно – это результат И одинокости и свинства: И
Высокий мир наук Не бешенством постигнут: Не в мановенье рук Закоренелый стигмат. Велосипедный сон Того, что довелось нам Перенести, несем В своем дыханье постном.
Средь разного рода лишений Единую знаешь поживу, Которая в центре мишени: Быть живу, быть живу, быть живу. Очнись, отряхнись и ответствуй Насупленному супостату, Что
Город взвален долгим вечером На плечи людских бессонниц. Ночь дрожит стеклянным черепом. Я бегу, как незнакомец, Мимо собственной комедии. Благодушней, чем мерзавец, Распускается столетие;
Петухи ревут. Ничего подобного: Пароход. Петухи. Не спорь: Просто по тембру подогнано То, над чем живут стихи. Белая ночь – непромокаемый Плащ: звезды не
Не поповская начинка Про меня насочиняла. Чисто бабочки личинка В недрах школьного пенала Выводился незаметно Под зиянья грубых глоток, Ни газетой, ни сонетом Не
1 Вынают, с ходу трепеща, Аккордеон из-под плаща: Воняет плащ резиной. Аккордеон новехонек, Он принесен разиней, — Тем, что похож на окуня, Тем, что
При нашем скученном жилье, Да при занятом времени Недосуг нам романиться: Особенно по зимам, В особенности с девушками, С коими от знакомства до поцелуя
Шелестит колючий лес На пустые облака. Вытекает из небес Темно-серая река. Я запомнил, как сумел, Медленный пейзаж, Разложивший под прицел Ветра дрожь, влаги блажь.
1 Заиграли светотени: Потянуло от земли Свежим запахом растений – Ай, люли. Поводя холодным носом, Побежали кобели – Фтю!.. по половым вопросам, Ай, люли.
Я не томился, не страдал, Не лез ни в Ленины, ни в Лессинги: За то вот — и не умирал, Как некоторые ровесники. Слова
Не подвиг бывает предпринят, Когда, под влияньем шлеи, Подумает и отодвинет Запетую нитку любви. Он понят. И в нем ничего нет Такого, чего нет
Не умирайте, подождите: Мне с вами очень интересно. Под те метели, под дожди те, Что в нас летели столь телесно, Мне вновь прокрасться б,
Ржал в траве кузнечик Медленно и знойно. Несколько овечек Шло благопристойно. Люди – желты, босы – Ворошили сено, Отбивали косы, Приклонив колена. Те теплые
Я осторожно вел стихи Среди подводных скал людей. Меня прощали, как грехи Своих развинченных затей. Мной не клялись, но знали час Невольных, современных снов,
Расхаживаю, разъезжаю, людей показываю, себя смотрю. Каждый встречный-поперечный – Продукт законченный и беспечный Любовного акта, Как-то: От одного названья, По милому имени, В нежном
Я лежу, хожу, играю, Забываю, помню, знаю; Я живу — упруг иль ломок — Так же, как и мой потомок. Мы топорщимся и лезем
Ты зажмуриваешь очи И крадешься как слепая Мимо света, мимо ночи, Дорогая, дорогая. Стеариновые руки Осторожным ожерельем Забирают на поруки Все, чем раньше очерствели.
Нелюдимо наше горе: Одиночество, как тьма, Обживается тем скоре, Чем слабей огонь ума. Нелюдима радость наша: Бред угрюмый, сон больной… Жизни выпитая чаша –