Нет родины там, где за труд земной — По счету плетей позор, Где солнце над изнуренной толпой, Как ржавый и тяжкий топор. И раб
Стихотворения поэта Обрадович Сергей Александрович
С утра, румяная спросонок, Весна-ткачиха у села. Малиновыми перезвонами Звенит лучистая игла. И бор над сброшенной сермягой, И степь за лентою речной Зазеленели тканью
Сожженные отстроят города, Сровняют рвы, вернутся в улей пчелы. Но эти годы — их забыть когда? И не в земле — в веках их
Клавдии О. В ногах за пригородом льстится Поземок — легендарный змей. Дороги настежь, и синица — Как колокольчик у дверей. И в мир иной
О скалы разбиваясь с криком, Шла насмерть за волной волна. Покоя нет в просторе диком, Но глубь недвижна и темна. Так и в минуты
Вновь затерян лебедем прибрежным Парус рыбака вдали; И безумней любим мы и нежим Пыльные берега земли. Беленький платочек — крылья чаек, Уходящей гавани дымок.
Полдня без солнечных улыбок, С настойчивостью крота, Сжат, сдавлен черной лапой глыбы, Дроблю крутую грудь пласта. Лишь смятое воспоминанье Еще со мной, во тьме,
Сон беспросветный, Беспробудный, древний, С метелями, под свист сверчка. Тоска над смутною судьбой деревни, Проселочная тоска. Стара. Темна. Подслеповато око. Молчит изба, натужив слух,
Безмолвен и пуст поцелуй утомленный. Чернеют чащобой и омутом сны. День кончен. Как будничные знамена, Обои повисли с осклизлой стены. Уж путался шорох ненастья
1 Зловещим скованный покоем, Покинутый в тревожный год, Грозя потухшею трубою, Сталелитейный стих завод. В тумане дней осенних брошен, Застыл, подслушивая, как Ноябрь, промокший
Мне врач твердит: — Поберегите сердце,- И жить и чувствовать спешит оно; Всходите медленнее на высоты,- На высоту не всем взойти дано… Чудак старик.
Не мираж в дымящейся синеве, И не вымысел, и не сон,- Старый негр На Октябрьском параде, В Москве, Солнцем северным озарен. У Кремлевской стены
Расчесывая тучки рыжие, Трубит в заводский рог восток. На каждую овьюженную крышу Наброшен розовый платок. Сугробы — тесаные розвальни — К воротам за ночь
Трепещущий сгусток бессонных дорог, Пылающий дымный след, Металла и камня недвижный поток, Реклам лихорадочный свет. Над смрадом казарм И гангреной лачуг Тюрьма — его