В легко подбрасывающем автомобиле Губы его изредка закрывали мои глаза. «Для любви, для любви этот шелест несущих крылий»,- Быстро летящим шепотом он сказал. Пробегали
Стихотворения поэта Оцуп Николай Авдеевич
Дао изначальный свет Желтую бросает тень, Если ты большой поэт — На тебе почиет вень. Ветки легкие олив Или северной сосны Для тебя гиероглиф
Анатолию Колмакову Араб в кровавой чалме на длинном паршивом верблюде Смешал Караваны народов и скрылся среди песков Под шепот охрипших окопов и кашель усталых
Гремел сегодня ночью гром И прыгал град в потоке И молния большим прыжком Качнула ствол высокий. И в ту же ночь меня томил Тяжелый
I Осень осыпает листья — Отменили трамвайные билеты Пороша по первопутку — Нафталин отрясается с шубы, Ее достают из красного Сундука, где она лежала
Торговец тканями тонкинскими, Штанами хрустнув чесучовыми, На камень сел, шоссе сыреет, И легкий вечер пахнет маками. Как на фарфоровом кофейнике Простые травы веют Азией,-
I Как папиросная бумага листья Шуршат, я под навесом крыши в глине, Зеленой рамой охватившей стекла Воды,- стою над зыбким отраженьем Своим и наклонившейся
Мне детство приснилось ленивым счастливцем, Сторожем сада Екатеринина, Ворота «Любезным моим сослуживцам», Поломан паром, и скамейка починена. Пройдет не спеша по скрипучему снегу В
Снова воздух пьяного марта, Снова ночь моего обручения. Селениты на крыше играют в карты, И я попросил разрешения. У теплой трубы занимаю место, Голоса
Всю комнату в два окна, С кроватью для сна и любви, Как щепку несет волна, Как хочешь волну зови. И, если с небом в
Цветут видения — так хочешь ты, душа, Когда же ты молчишь, сиянием дыша, Сквозят видения нежнее дымки слабой, И часто в дождь и ветр
О, жизнь моя. Под говорливым кленом И солнцем проливным и легким небосклоном Быть может ты сейчас последний раз вздыхаешь, Быть может ты сейчас как
Синий суп в звездном котле, Облаков лимонные рощи, А на маленькой круглой земле Едет жучок-извозчик… «Погоняй, извозчик, скорей… Направо… у тех дверей!..» «Дай-ка сдачи!
О, если здесь такая непогода, Что ж на море, где ветер сам не свой? Сирена тонущего парохода И стон дождя и волн гортанный вой!
Я приснился себе медведем И теперь мне трудно ходить — Раздавил за столом тарелку, А в ответ на нежный укор Проворчал: «Скорлупку ореха Я
Дрогнули два-три листочка липок, Мы глаза смежили от жары, И вступили голосами скрипок В первую сонату комары. Самого взыскательного слуха Эти скрипачи не оскорбят,
Сергею Оцуп Яростный рев сомкнутых уст, Гневная дрожь, рванул, понес, И на песке примятом хруст Мягких и розовых колес. Сердце исправное стучит, Клапанов мерен
В древности Виланд в птичьих перьях, Дедал на тающих крылах — В средневековых же поверьях Ведьмы летали на козлах… Тщетно гадал седой алхимик, Лучше
Е. Люком Я этим грезил до сих пор, Ты лучшими владела снами. Черти последний приговор Тупыми легкими носками. О, лебединый сгиб руки, И как
Теплое сердце брата укусили свинцовые осы, Волжские нивы побиты желтым палящим дождем, В нищей корзине жизни — яблоки и папиросы, Трижды чудесна осень в