Вот ноты звонкие органа то порознь вступают, то вдвоем, и шелковые петельки аркана на горле стягиваются моем. И музыка передо мной танцует гибко, и
Стихотворения поэта Окуджава Булат Шалвович
В склянке темного стекла из-под импортного пива роза красная цвела гордо и неторопливо. Исторический роман сочинял я понемногу, пробиваясь как в туман от пролога
Ты течешь, как река. Странное название! И прозрачен асфальт, как в реке вода. Ах, Арбат, мой Арбат, ты — мое призвание. Ты — и
Год сорок первый. Зябкий туман. Уходят последние солдаты в Тамань. А ему подписан пулей приговор. Он лежит у кромки береговой, он лежит на самой
Волнения не выдавая, оглядываюсь, не расспрашивая. Так вот она — передовая! В ней ничего нет страшного. Трава не выжжена, лесок не хмур, и до
Здравствуйте, Павел Григорьевич! Всем штормам вопреки, пока конфликты улаживаются и рушатся материки, крепкое наше суденышко летит по волнам стрелой, и его добротное тело пахнет
Пробралась в нашу жизнь клевета, как кликуша глаза закатила, и прикрыла морщинку у рта, и на тонких ногах заходила. От раскрытых дверей — до
Дышит воздухом, дышит первой травой, камышом, пока он колышется, всякой песенкой, пока она слышится, теплой женской ладонью над головой. Дышит, дышит — никак не
Осень ранняя. Падают листья. Осторожно ступайте в траву. Каждый лист — это мордочка лисья… Вот земля, на которой живу. Лисы ссорятся, лисы тоскуют, лисы
Синяя крона, малиновый ствол, звяканье шишек зеленых. Где-то по комнатам ветер прошел: там поздравляли влюбленных. Где-то он старые струны задел — тянется их перекличка…
Былое нельзя воротить, и печалиться не о чем, у каждой эпохи свои подрастают леса… А все-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеичем поужинать в
Вот музыка та, под которую мне хочется плакать и петь. Возьмите себе оратории, и дробь барабанов, и медь. Возьмите себе их в союзники легко,
Продолжается музыка возле меня. Я играть не умею. Я слушаю только. Вот тарелки, серебряным звоном звеня, на большом барабане качаются тонко. Вот валторны восторженно
Ах, война, что ж ты сделала, подлая: стали тихими наши дворы, наши мальчики головы подняли — повзрослели они до поры, на пороге едва помаячили
Оле Как бы мне сейчас хотелось в Вилкове вдруг очутиться! Там — каналы, там — гондолы, гондольеры. Очутиться, позабыться, от печалей отшутиться: ими жизнь
У поэта соперника нету Ни на улице и ни в судьбе. И когда он кричит всему свету, Это он не о вас — о
Часовые любви на Смоленской стоят. Часовые любви у Никитских не спят. Часовые любви по Петровке идут неизменно… Часовым полагается смена. О, великая вечная армия,
Сколько сделано руками удивительных красот! Но рукам пока далече до пронзительных высот, до божественной, и вечной, и нетленной красоты, что соблазном к нам стекает
— Мой конь притомился, стоптались мои башмаки. Куда же мне ехать? Скажите мне, будьте добры. — Вдоль Красной реки, моя радость, вдоль Красной реки,
А. Ш. Нева Петровна, возле вас — все львы. Они вас охраняют молчаливо. Я с женщинами не бывал счастливым, вы — первая. Я чувствую,