Я описал кузнечика, я описал пчелу, Я птиц изобразил в разрезах полагающихся, Но где мне силу взять, чтоб описать смолу Твоих волос, на голове
Стихотворения поэта Олейников Николай Макарович
Два сердитые субъекта расставались на Расстанной, Потому что уходила их любови полоса. Был один субъект — девица, а другой был непрестанно Всем своим лицом
Я муху безумно любил! Давно это было, друзья, Когда еще молод я был, Когда еще молод был я. Бывало, возьмешь микроскоп, На муху направишь
Я ем сырые корешки, Питаюсь черствою корою И запиваю порошки Водопроводного водою. Нетрудно порошок принять, Но надобно его понять. Вот так и вас хочу
Пищит диванчик. Я с вами тут. У нас романчик — И вам капут. Вы так боялись Любить меня, Сопротивлялись В теченье дня. Я ваши
Жена-кобыла — Для удовлетворенья пыла. Жена-корова — Для тихого семейного крова. Жена-стерва — Для раздраженья нерва. Жена-крошка — Всего понемножку.
Баллада Однажды, однажды Я вас увидал. Увидевши дважды, Я вас обнимал. А в сотую встречу Утратил я пыл. Тогда откровенно Я вам заявил: —
Неуловимы, глухи, неприметны Слова, плывущие во мне,- Проходят стороной — печальны, бледные,- Не наяву, а будто бы во сне. Простой предмет — перо, чернильница,-
Приятен вид тетради клетчатой: В ней нуль могучий помещен, А рядом нолик искалеченный Стоит, как маленький лимон. О вы, нули мои и нолики, Я
О бублик, созданный руками хлебопека! Ты сделан для еды, но назначение твое высоко! Ты с виду прост, но тайное твое строение Сложней часов, великолепнее
Пойду я в контору «Известий», Внесу восемнадцать рублей И там навсегда распрощаюсь С фамилией прежней моей. Козловым я был Александром, А больше им быть
Если птичке хвост отрезать — Она только запоет. Если сердце перерезать — Обязательно умрет! Ты не птичка, но твой локон — Это тот же
На рождение девочки На хорошенький букетик Ваша девочка похожа. Зашнурована в пакетик Ее маленькая кожа. В этой крохотной канашке С восхищеньем замечаю Благородные замашки
С. Болдыревой Маленькая рыбка, Маленький карась, Где ж ваша улыбка, Что была вчерась? Жареная рыба, Дорогой карась, Вы ведь жить могли бы, Если бы
Половых излишеств бремя Тяготеет надо мной. Но теперь настало время Для тематики иной. Моя новая тематика — Это Вы и математика.
Когда ему выдали сахар и мыло, Он стал домогаться селедок с крупой. …Типичная пошлость царила В его голове небольшой.
Прими сей труд. Он красотой напоминает чай. Читай его. Скорби. Надейся. Изучай. Но пожалей несчастного меня, Смиренного редактора Макара, За то, что вместо пышного
Чарльз Дарвин, известный ученый, Однажды синичку поймал. Ее красотой увлеченный, Он зорко за ней наблюдал. Он видел головку змеиную И рыбий раздвоенный хвост, В
Красавица, прошу тебя, говядины не ешь. Она в желудке пробивает брешь. Она в кишках кладет свои печати. Ее поевши, будешь ты пищати. Другое дело
Вот птичка жирная на дереве сидит. То дернет хвостиком, то хохолком пошевелит. Мой грубый глаз яйцеподобный В ней видел лишь предмет съедобный. И вдруг
Все пуговки, все блохи, все предметы что-то значат. И неспроста одни ползут, другие скачут. Я различаю в очертаниях неслышный разговор: О чем-то сообщает хвост,
Потерял я сон, Прекратил питание,- Очень я влюблен В нежное создание. То создание сидит На окне горячем. Для него мой страстный вид Ничего не
Генриху Левину по поводу влюбления его в Шурочку Любарскую Неприятно в океане Почему-либо тонуть. Рыбки плавают в кармане, Впереди — неясен путь. Так зачем
Однажды Склочник В Источник Плюнул с высоты. …С тех пор Источник с ним на «ты».
Среди белых полотенец На роскошном тюфяке Дремлет дамочка-младенец С погремушкою в руке. Ровно месяц эта дама Существует среди нас. В ней четыре килограмма, Это
Ольге Михайловне Блестит вода холодная в бутылке, Во мне поползновения блестят. И если я — судак, то ты подобна вилке, При помощи которой судака
Шумит земляника над мертвым жуком, В траве его лапки раскинуты. Он думал о том, и он думал о сем,- Теперь из него размышления вынуты.
Меня изумляет, меня восхищает Природы красивый наряд: И ветер, как муха, летает, И звезды, как рыбки, блестят. Но мух интересней, Но рыбок прелестней Прелестная
Таракан сидит в стакане, Ножку рыжую сосет. Он попался. Он в капкане. И теперь он казни ждет. Он печальными глазами На диван бросает взгляд,
В чертогах смородины красной Живут сто семнадцать жуков, Зеленый кузнечик прекрасный, Четыре блохи и пятнадцать сверчков. Каким они воздухом дышат! Как сытно и чисто
Без одежды и в одежде Я вчера Вас увидал, Ощущая то, что прежде Никогда не ощущал. Над системой кровеносной, Разветвленной, словно куст, Воробьев молниеносней
Стихотворение, бичующее разврат Пришел я в гости, водку пил, Хозяйкин сдерживая пыл. Но водка выпита была. Меня хозяйка увлекла. Она меня прельщала так: «Раскинем
Ты, Дева, друг любви и счастья, Не презирай, не презирай меня, Ни в радости, тем более ни в страсти Дурного обо мне не мня.
Возле ягоды морошки В галерее ботанической На короткой цветоножке Воссиял цветок тропический. Это Вы — цветок, Тамара, А морошка — это я. Вы виновница
Наливши квасу в нашатырь толченый, С полученной молекулой не может справиться ученый. Молекула с пятью подобными соединяется, Стреляет вверх, обратно падает и моментально уплотняется.
Однажды Витамин, Попавши в Тмин, Давай плясать и кувыркаться И сам с собою целоваться. «Кретин!» — Подумал Тмин.