(Цикл из шести обрывков истории,
которая, как известно, повторяется…)
Павлу Антокольскому
«И нет ничего нового под солнцем…»
Экклезиаст
1.
ОПРИЧНИКИ ЕДУТ
За Москва-рекою зарева
Вдалеке.
Скачут люди государевы
Налегке, налегке,
Только филин где-то ухает,
Конь храпит, конь храпит,
Только глина тяжко плюхает
От копыт, от копыт.
Пляшут тени в свете месяца
На Руси,
А за заборами-то крестятся:
«Пронеси, пронеси!»
Ох и страшен вид их праздничный
В час ночной!
Ну, авось на этот раз еще
Не за мной, не за мной!
(Память — пятна факельные вдоль Москва-реки,
Мотоциклы фарами прощупывают потолки…)
На запор ворота добрые
От греха —
Ну а вдруг, как пустят огнивом
Петуха, петуха?!
Их начальник смотрит радостно
На разбой, на пожар.
А ведь он, опричник Вяземский,
Из бояр!
Верно, все именье начисто
Прогулял, прокутил,
Что в опричное палачество
Поступил!
Над попоною богатою
У седла —
Песья голова косматая
И метла, и метла:
Чтоб измену чуял скверную
Аки пес,
Чтоб царю Ивану верную
Службу нес.
Память — копоть факельная да звериный страх:
Мотоциклы фарами шарят в мозгах
Справедливо ли, облыжно ли —
Всех мети, грех — не грех!
А какой злодей из книжников —
Паче всех, паче всех!
Хоть боярин, не боярин ты —
Виноват? Виноват!
Православный ли, татарин ты —
Всем подряд, всем подряд
И хоромы будут дадены,
И земля, и земля:
Два столба, что с перекладиной,
Да петля.
Память — пепел факельный, да вороний грай.
Мотоциклы — фарами: «вот вам — дорога в рай…»
2.
АНДРЕЙ КУРБСКИЙ У ЕГУМЕНА КОРНИЛИЯ
…К ночи прибыл в Печоры Курбский.
Вот и город последний русский.
И князю сказал егумен:
«Мудр ты, княже, да неразумен:
Хоть и грозен Иван Васильич,
Только он ведь не вся Россия!
У России широки плечи,
А Иван, он как мы — не вечен.
Ведь помрет — быть великой смуте:
Не управиться псу-Малюте.
Рубят лес, да топор-то ржавый!
Разве страхом сдержать державу?
Там тебе, князь, велел постель я…»
И отправился Курбский в келью,
И задумался Курбский крепко:
«Лес-то рубят, да я — не щепка:
Под топором закрыть глаза мне —
Не гоже!
Хоть княжья шапка дорога мне,
Башка — дороже…»
3.
СУДЬБА КОРНИЛИЯ
— Эй, бояре — не бояре, все мутители,
А на плаху на Пожаре
Не хотите ли?
На торжище псковском готова
Корнилию матушка-плаха.
У палача молодого
Кровью горит рубаха.
А в судьях — Малюта Скуратов,
Да Федька бесстыжий Басманов —
Продаст он хоть свата, хоть брата
Он — шут в терему у Ивана
………………………………………………………….
Железом изрезаны ноги.
Хоть поп ты, хоть нехристь, хоть выкрест —
Иди! Ведь на этой дороге
Смешались Христос и Антихрист!
4.
У СТЕН ПЕЧОРСКИХ
Вечером Баторий
злой —
Утром под Печорами
бой.
Вечер — вздох густой
травы,
Вечер — строй литой
Литвы.
Вечером мечи
блестят:
Что там чей-то щит —
пустяк!
Вечером — седлай
коней!
Утром и коням
конец…
Вечером — копыт
поток,
Утром — ни стремян,
ни сапог,
Утром — ни знамен,
ни брони,
Утром — от ворон
Бог храни!
Вечером — у шлемов
вид!
Утром — на земле
в крови
Россыпью изрезанных
снов
Каша из железа и
мозгов…
5.
МОНОЛОГ ПЕЧОРСКОГО КОЛОКОЛА
Над долиной, над долиной,
Над зелеными раздольями полей,
Блещут белые оконницы и ангелы на звоннице,
На звоннице моей.
Если ива долу клонится, за тучей ветер гонится
И буря собирается —
Эгей!
Стерегут границы русские в стене бойницы узкие,
А я
Бьюсь и вою над стеною, над лесною стороною,
И слышна аж над Литвою
Медь моя!
Я немало повидал с высокой звонницы людей,
И врагов
И друзей,
Столько лет мне смены нет,
Я все служу и сторожу
Эй,
Бей!
То над берегом горбатым, тяжким ухая набатом,
Собираю я народ со всех сторон,
То —
В гул гулянки, в день престольный
Я вливаю колокольный
Мой малиновый, глубокий звон,
А бывает — над землею
Небывалым воем вою —
Не набатом распроклятым,
Не весельем, не хвалою
Вою —
Призываю не с Литвою
К бою —
Я звучу колоколами над холодными телами
Всех казненных, убиенных, что на плахе под стеною —
Ною,
Я звеню и кандалами над медвежьими углами,
И бубенчиками троек над Москвою —
Вою!
И пускай говорят, что без веревки звонаря
Языком своим качать не вправе я —
Я ведь колокол такой —
Звонари за упокой,00000000
А я — во здравие!
Я — во здравие Руси;
Нет святых и в небеси!
Выноси!
6.
ОПРИЧНИКИ ПЛЯШУТ (или пророчество Эйзенштейна)
(Дополнение к поэме «Опричнина».
Написано тридцать три года спустя)
Ах, как пляшут опричники — гнутся доски палат,
Как сверкают наплечники — ээх, была — не была!
Чертовщина горит в глазах — да хоть об стену лбом!
То коленцами с выбросом, то вприсядку столбом.
Гол Басманов — весь розовый, от лодыжек до щек —
И юлой два Морозовых, и вприсядку Хрущов,
Не нуждается в роздыхе взлет раскинутых рук,
Черным штопором в воздухе — и каблук об каблук!
Ах, как пляшете, соколы, в ночь Святого Поста!
Аж с кивота высокого уронили Христа,
В пятерни звонко хлопая, взвив ладонь от плеча, —
И хватает за жопы их грозный царь, гогоча.
Как струна перевитая прозвенела не в лад!
Как дрожит Грановитая языками лампад!
Ах, как пляшут опричники! Кто б сумел еще так?
Царь Иван, дернув плечиком, лупит посохом в такт,
Пляшут плахи над плахами, как на речке паром!
По-татарски ли нЮ коле, или так, топором?
Не смолой плахи плакали, — полютей завели!
Там — сестру ухайдакали, тут — детей замели…
Разбегайся, оплошные! Пущей радости для,
Кирпичами по площади пляшут башни Кремля!
Вся Москва скачет белкою — все отбилось от рук!
Пляшет печь под Емелькою, и под Стенькою — струг…
По рассвету расстелена муть зубцов и крылец,
Не в телеге расстрелян ли со свечою стрелец?
В пляс, веревки веселые, чтоб рубахи белей…
На перчатки лосевые — табачок ассамблей!
Ах, как пляшут опричники, позакинув чины,
Свечи в люстрах коричневы, казакины черны…
Хоть коленом под зад отца, хоть поленом купца,
Лишь бы в красное вляпаться, И — валяй до конца!
Вот и пляшут опричники — за полтысячи лет!
И дрожа белым плечиком, с ними пляшет скелет!
Тот скелет — на веревочках: балаган-то знаком,
Кто ж неведомый дергает
нитки под потолком?
Ах, как пляшут победные, ах как пляшет страна,
Под чью дудку — неведомо, но — во все времена!
Ах, как пляшут несчастные, кто оплатит их счет?
Те же:
белые, красные… И — какие еще?
Не купцы, не художники, так — герои толпы,
То пьяны, как безбожники, то трезвы… как попы,
Матерщинники, прасолы…
Солидарности для
На орбите приплясывать начинает земля.
Ну и пляшет проклятая — иль Сатурн на круги,
Перепутав все даты, встал с неверной ноги?
Ну и пляшет проклятая — лопни все фонари! —
С перепутанной датою пляшут календари,
И архангел, печальное в тучу спрятав лицо,
Век скрутил в безначальное временное кольцо…
(2 votes, average: 5,00 out of 5)