По вологодскому Заречью
Бродил я вечером, как вдруг
Счастливыйкто-то мне навстречу
Метнулся с криком: — Здравствуй!.. Друг!..
Забыл?.. — Да нет же! — отвечаю
И что-то мямлю про года,
А сам мучительно гадаю:
Где с ним встречался и когда?
Лицо знакомо. Голос тоже…
И как неловко стало мне,
Когда припомнил, сколько прожил
Я с ним в окопах на войне.
А то еще — оторопею
И, как собрату своему,
Отъявленному лиходею,
Бывало, крепко руку жму.
Все чаще память изменяет,
Подводит. Вот опять — пробел…
Но из нее не исчезает,
Что сам бы я забыть хотел, —
Такое, что душе не мило,
Чего нельзя себе простить,
Что, к сожаленью, в жизни было,
Хоть не должно бы вовсе быть.
Нередко правдой поступался,
Не делал все, что сделать мог.
И обижал, и обижался,
Помочь хотел, а не помог.
Дурным поступкам нет забвенья
Да и прощенья нет, когда
Их судишь сам без снисхожденья, —
На свете горше нет суда.
(2 votes, average: 5,00 out of 5)