Мы спим, работаем, едим, —
А мир стоит на этих Васях.
Да он в трех лицах был един —
Раб сам себе, и господин,
И гражданин — в трех ипостасях!
Еще ни холодов, ни льдин.
Земля тепла. Красна калина.
А в землю лег еще один
На Новодевичьем мужчина.
«Должно быть, он примет не знал, —
Народец праздный суесловит, —
Смерть тех из нас всех прежде ловит,
Кто понарошку умирал.»
Коль так, Макарыч, — не спеши,
Спусти колки, ослабь зажимы,
Пересними, перепиши,
Переиграй — останься жи́вым!
Но в слезы мужиков вгоняя,
Он пулю в животе понес,
Припал к земле, как верный пес.
А рядом куст калины рос,
Калина — красная такая…
Смерть самых лучших намечает
И дергает по одному.
Такой наш брат ушел во тьму!
Не буйствует и не скучает.
Был прост и сложен чародей
Изображения и слова.
Любил друзей, жену, детей,
Кино и графа Льва Толстого.
А был бы «Разин» в этот год.
Натура где — Онега, Нарочь?
Все — печки-лавочки, Макарыч!
Такой твой парень не живет.
Ты белые стволы берез
Ласкал в киношной гулкой рани,
Но успокоился всерьез,
Решительней, чем на экране.
Вот после временной заминки
Рок процедил через губу:
«Снять со скуластого табу —
За то, что видел он в гробу
Все панихиды и поминки.
Того, с большой душою в теле
И с тяжким грузом на горбу,
Чтоб не испытывал судьбу,
Взять утром тепленьким с постели!»
И после непременной бани,
Чист перед богом и тверез,
Взял да и умер он всерьез, —
Решительней, чем на экране.
Гроб в грунт разрытый опуская
Средь новодевичьих берез,
Мы выли, друга отпуская
В загул без времени и края…
А рядом куст сирени рос —
Сирень осенняя, нагая…
(1 votes, average: 5,00 out of 5)