Среди пустых широт Как будто в схватке ярой, Орел на самолет — Лоб в лоб — пошел тараном. Столкнулись, может быть, Случайно — бог
Стихотворения поэта Поперечный Анатолий Григорьевич
В атомное проникли мы ядро, Движение небесных тел постигли. Но страсти первородные не стихли. О, мы огнеупорны, словно тигли, Смешавшие и медь, и серебро!
С желтыми глазами черный кот На карнизе ушками прядет, Нежится на солнце старичком, Лапкою играя с паучком… И горят янтарные зрачки, Как светозащитные очки…
Алым в лесах зарябило. Это рябина, рябина. Это за дальним овином Песня, как клич журавлиный. Плачет гармонь на пароме, Ветка рябины — на доме,
Он пришел от Павлодара, От полуденных степей, Тяжесть песельного дара Взяв из недр земли своей — И еще — над самой бровью, На отчаянном
Два каменных круга. Макуха. Амбар. И, желтая, в снах, кукуруза. Военное детство. Спит сторож-амбал. Какая там к дьяволу муза! Все грубо, обычно. Дрожит фитилек
За горами, за долами Сине море, зелен край. За делами, за долгами Позабыл я птичий грай, Позабыл, как пахнет мята Предвечернею порой, Как в
Я знаю, Есть у каждого стезя, И свой полет, И вещая орбита, И первая гремучая гроза, И синяя от вешних мук слеза, И лодка,
Работа в сотни дней и лет… Энергия, Что ты такое? — В земле движенье скрывший Корень Или листвы слепящий свет? Или озонный дух предгрозья,
У мокрой той осины, У стылого ствола, Запросит сердце сини, Давнишнего тепла. Еще запросит солнца И в зной, издалека, Из темного колодца Земного холодка.
Настольный календарь, Времен балласт. Уходит, Меркнет день — Цветок надгробный. Настольный календарь, Ты — камень пробный, В глубокой штольне века Целый пласт. Настольный календарь…
Сто птиц надежды Ты убила разом Из маленького странного ружья, О женщина, Поставившая разум Превыше глупой страсти бытия! Сто птиц надежды… В пух и
Поваленное дерево в лесу… Задуматься над павшею судьбою, Лицом к лицу столкнуться вдруг с собою, Вглядеться в жизнь свою — лицом к лицу?. Прислушаться
Поля ждут снега, Сны — сожженья, И, самым милым дорожа, Ни суеты, ни сожаленья. А очищен ья ждет душа. Чтоб, Ввечеру нам наметелив Сугроб
А сердце опять заколотит, Из прошлого вдруг зачерпнет. Мы вырыли с батькой колодец В тот страшный, засушливый год. Горбатой лопатой, Руками, Как черти, Забыв
Вот камень — Гор заложник, Его вода снесла. На камне высечь можно Две даты, Два числа. Тяжелый и глыбастый, Придавит холмик он, Угрюмый и
А я во сне уже не летаю, Не падаю, руки раскинув, В рожь. И ты мне не скажешь, мама, Я знаю: Летаешь во сне
Не помню точной даты, Но вглубь от наших дней Во Фракии когда-то Жил-был певец Орфей. Он песни пел, Он ликом Прекрасен был и мил.
Сквозь полудрему и сон Слышу малиновый звон. Это рассвета гонцы — В травах звенят бубенцы. Это средь русских равнин Вспыхнули гроздья рябин. Это в
Опять открываются дали, Дожди спать уходят в загон. Как князь ждет оброка и дани, Ждет солнца пустой небосклон. И я жду тепла золотого, Парного