Чего не ждать. Работы побогаче, другой жены. И эта хороша. Ах, лета, лета. Скоро будет лето. Гляди, душа, кончается февраль. Моя душа — смешная
Стихотворения поэта Рейн Евгений Борисович
Ты стала ночью белой, А прежде чем была? И это месяц целый Слабела добела. Зачем же крыши, воды И этот страшный свет, Мне говорили
Я жил по этим лагерям, По этим дюнам пионерским, По этим мяконьким горам И склонам нежнопиренейским. Залив с Кронштадтом на боку, С маневрами флотов
Когда я студентом, студентом, зеленым механиком был, Я часто по плиткам студеным, По садикам невским ходил. Ушанка в проборы мне терлась, Высоко лежала река,
Г. Н. Из комнаты, где лебеди и ходики, И форменки балтийские внизу, Глядела ты на вознесенье готики, Подобной пирамиде и ножу. Плясали тигры в
И. А. Бродскому Придет апрель, когда придет апрель Давай наденем старые штаны, Похожие на днища кораблей, На вывески диковинной страны. О, милый, милый, рыжий
В ресторане «Баку» с витражами, Где от этого суп голубой, Дружбу новую мы водружали Возле столика вниз головой. Или пиво на каменных досках Разводили,
Тут люди своий отдых проводят средь оздоровительных дел, и многие в домик приходят, где им объясняют дуэль. Не тошно ль писать и рубиться, плясать
Забавная осень, над городом свист, летает, летает желтеющий лист. И я поднимаю лицо за листом, Он медлит, летя перед самым лицом. О, лист, —
В полночь во дворике тихо курю, Спать мне пора, я и носом клюю Словно цыпленок. Ухнуло где-то на Крымском мосту, Как меня, бедного, клонит
В коммунальной квартире жил сосед Котов. Расторопный мужчина без пальца. Эту комнату слева он отсудил у кого-то. Он судился. Тот умер, а Котов остался.
Я видел сон, где ты бесстрашно в тяжелом свитере ходил и говорил со мною странно, как никогда не говорил. Илья, ты станешься богатым, достанешь
А эти улочки дома поддельные Такие старые и как во Франции. А сами улочки стоят под деревом Идут за деревом не поворачивая. Они с
Младенчество. Адмиралтейство, мои печали утолив, не расхлебаю дармоедства, всех слез моих у слов твоих, О неподвижный день столетний с пальбой посередине дня. Сначала ветер
Я этим летом правил, правил, на белых горевал песках, все остальное время плавал и спал, как спится на постах. Вначале слабый сладкий город, где
Среди полугрязной посуды, На полуприличном белье Пол-жизни прошло, а по сути Значительно большая часть. На лестницах или в прихожих, Среди коммунальных услуг, Среди фотографий
А. Н. Уже переломился календарь, видна зимы бессмысленная даль, К морозу поворот и новый год и множество еще других забот. Держаться надо, надо в
О, город последний, где бухта с названием — Рог Золотой. Не жить бы так бурно, как будто умру я совсем молодой. О, лодки, моторные
Собственность Г. М. Маринской Взглянуть бы на старое место, На старые камни взглянуть, Как старая птица с насеста Глядит в слеповатую муть. Когда это,
Как мало надо. Невский пароходик. Печальный день. Свободная печаль. Какой-нибудь мотивчик похоронный. Какой-нибудь разболтанный причал. Рогатый лист мне гороскопы кажет, Собака в подворотне так
Троеглавая гидра семейства — Вот питающий мой чернозем. Хорошо бы узнать свое место И остаться на месте своем. Двух столиц неприкаянный житель, Поселенец убогих
В пустом и жестоком июле Среди городских корпусов Узнать бы, куда повернули Досужие стрелки часов. Так тошно и жить неохота, Совсем не глядеть бы
Переулки, что валятся с горки, разбираюсь в них — дай вам бог, это место не стоит скорби или стоит, а я не мог. Вы,
О господи, льдинами, льдинами плывет и качает вода, какими предместьями длинными в апреле сойдут города. Как просто, как пусто, как маятно, как звать тебя,
Кутеж над озером. Вечерняя прохлада. Два гитариста пробуют струну. Несут цыплят и жирная бумага Под шашлыком скоробилась в длину. Вода и горы — вас
Наши завтраки — наше спасение. Черный кофе, ленивый разгон. А когда мы спохватимся, боже мой, Наступает двенадцатый час. Что припомнилось? Прежние завтраки, Незапамятных даже
Я был вчера на барахолке, Там продавал жены пальто, Там винт я видел пароходный, На нем соленый ободок. Я мог купить его отдельно, Но
Крестовский и Петровский, и полуострова, как тамбур папиросный, проехала страна. Но мне не пособили свисток и кипяток, как ехал по Сибири, все говорил —
И. Б. Отправиться узенькой речкой, притоком огромной реки. Так сладкого дыма колечки, буфеты, каюты, звонки. Сидеть в парусиновом кресле, разглядывая берега, И мачты спасительный
Нет, не осилить мне жизнь. Ни в какие ворота она не влезает. И все, что случилось: молодость, глупость, тщета, неудача, хворобы всюду со мной
А. А. Ахматовой У зимней тьмы печалей полон рот, Но прежде, чем она его откроев, Огонь небесный вдруг произойдет — Метеорит, ракета, астероид. Огонь
Москва — ты город круглый, я не спешу, пойду я в переулок, себя спасу. Спасу от всех обид и бед, я им зачем служил?
Э. Неизвестному О, юноша в багровом танке, Ты лепишь юную войну, Ты жрешь трофейные остатки И делишь общую вину. Вертя своей спиной убитой, Раздетой
Стоит болезнь в стеклянном полумраке, Стакан журчит отравой и гнильем. Яснее сна, прилипчивей бумаги Обосновалась наша жизнь вдвоем. Она пока ни капли не остыла,
Без всяко лишней ловкости Я жил и не платил, В Москве в последнем августе В трех комнатах один. Что мог хозяин вывинтил, Загнал и